Миссия в Ионическом море

Воскресное утро выдалось ясным и безоблачным, и «Бервик» был виден за много миль, левым галсом идущий к эскадре на всех парусах. Но задолго до того, как оснастили церковь, и как мистер Мартин осмотрел свой стихарь, ветер начал отклоняться к норду, и стало непонятно, стоит ли «Бервику» двигаться в том же направлении или лучше отклониться в подветренную сторону. Что же касается перепелов, то на их счет не возникло никаких сомнений. Теперь на своем неизменном пути миграции они оказались прямо против ветра, и бедные птицы, измученные ночным полетом, сотнями буквально падали на палубу корабля, настолько уставшие, что их можно было легко взять руками.

Однако чуть раньше помощник боцмана вызвал всю команду на палубу, проревев:

- Подготовиться к смотру в пять склянок - чистая рубашка и побриться к смотру в пять склянок - белая куртка и штаны - проверка одежды по подразделениям.

И только несколько человек, благоразумно посетивших корабельного цирюльника сразу же, когда в этот серый предрассветный час подняли всех свободных от вахты, и убедившихся, что их вещевые мешки, койки и они сами готовы к проверке, проявили беспокойство о перепелах.

Также мало кто оказался настолько предусмотрительным, чтобы побриться пемзой с Этны и расчесать косицы в потаенных уголках во время ночной или утренней вахты, но даже этой малости оказалось слишком много для мистера Мартина - с тревогой в единственном глазу он прыгал по верхней палубе, перемещая перепелов в безопасные места, запрещая матросам прикасаться к ним. "Да, сэр. Нет, сэр," - уважительно отвечали те, и, как только тот спешил прочь, набивали за пазуху еще больше птиц.

Мартин прибежал к Стивену в лазарет и попросил его поговорить с капитаном, штурманом, первым лейтенантом:

- Птицы обратились к нам за защитой. Неуважительно, бесчеловечно уничтожить их, - воскликнул он, на бегу подталкивая доктора Мэтьюрина вверх по трапу. Но когда они достигли квартердека, протолкнувшись через плотную красную массу морских пехотинцев, спешащих построиться на юте, вахтенный офицер, мистер Коллинз, велел помощнику по вахте подать сигнал построения по подразделениям, помощник повернулся к барабанщику, стоящему в трех футах от него с поднятыми наготове палочками, и скомандовал:

- Построиться по подразделениям.

Знакомый грохот заглушил их слова и прекратил всякий сбор перепелов. Воодушевляемая криками "Встать в шеренгу, туда", а иногда толчками и даже пинками особо тупым, вся команда "Ворчестера" построилась организованными шеренгами, держа вещевые мешки - все чистые, насколько возможно при наличии только морской воды, выбритые, в белых куртках и брюках. Мичманы осмотрели матросов своих подразделений, офицеры подразделений проинспектировали и матросов и мичманов, а затем, осторожно шагая через все увеличивающиеся стаи перепелов, доложили мистеру Пуллингсу, что "все присутствуют, вымыты и одеты подобающим образом", а мистер Пуллингс повернулся к капитану, снял шляпу и сообщил:

- Все офицеры доложились, сэр, если вам будет угодно.

Джек снял перепела с эполета, с рассеянным видом усадил его на нактоуз правого борта и ответил:

- Тогда пройдемся по кораблю.

Оба бросили неодобрительный взгляд на Стивена и мистера Мартина, ни один из которых не был ни одет надлежащим образом, ни находился на своем месте, и отправились в длительную, сопровождаемую неспешным непрекращающимся потоком утомленных птиц, инспекцию, которая проведет капитана мимо каждого матроса, юнги и даже женщины на корабле.

- Пошли, - прошептал Стивен, таща Мартина за рукав, когда Джек, покончив с морскими пехотинцами, подошел к первому подразделению - команде ютовых, которые обнажили головы. - Пошли, мы должны спуститься в лазарет. Птицам сейчас не причинят никакого вреда.

Джек продолжал инспекцию: матросы со шкафута, канониры, марсовые, юнги, баковые. Вынужденный пробираться сквозь попадавшихся на каждому шагу маленьких упитанных птичек, он продвигался медленнее обычного. Работы предстоял непочатый край: слишком много нерях, юный валлиец из числа шкафутных, говоривший лишь на своем языке и про себя называемый Джеком "Серой унылостью", по-прежнему был не состоянии вспомнить собственное имя и всем своим видом выражал невыносимость дальнейшего бытия, еще три идиота выглядели не лучше, хотя на этот раз оказались вымыты, и, наконец, юный мистер Кэлэми, казавшийся еще меньше, чем прежде, несмотря на похвальное упорство в деле с теленком. Впрочем, возможно, такое впечатление производила его лучшая отделанная золотой тесьмой шляпа, натянутая на уши. И все же почти все матросы выглядели довольными и сытыми, а по приказу "Вещи к досмотру" явили надлежащий ворох обмундирования и постельных принадлежностей.