Мистер Хайд

Садится в кресло, поглаживая книги, прежде чем их открыть. Как профессиональный дегустатор, он никогда не устанет трогать, ощупывать, вдыхать запах этой скромной вещи — книги, предназначенной для широкой публики, к которой издатели относятся без должного почтения и которую через несколько месяцев, если она не заворожит толпу, пустят под нож. Для начала он быстро просмотрел оглавление той, которая побольше. Это как меню, в котором предлагаются блюда на выбор читателя. Глаз бегает от одной строчки к другой. Глаз, если можно так выразиться, «истекает слюной».

«Природа сверхъестественного огня… Полное или частичное сгорание… Эффект Килнера и эффект Кирлиана…» Названия слов, схваченные на лету, уже сами по себе порождают чувства, не связанные с их очевидным смыслом. Почему же они вызывают такое болезненное напряжение? Жантом предполагал получить удовольствие, а теперь, если бы у него хватило сил, он отбросил бы книгу как можно дальше от себя. Но на него как будто давит какая-то мощная рука, вынуждая его найти определенную страницу и проглотить ее одним махом.

«В разгар бала женщину вдруг охватили яркие голубые всполохи огня, и за несколько минут от нее осталась лишь небольшая кучка пепла…» Или: «На борту грузового судна «Ульрих», идущего вдоль берега, лежала кучка пепла…» А вот что случилось с профессором Нэшвильского университета в штате Теннесси. Профессор, это уже серьезно. «Он почувствовал в левой ноге жжение. А на штанине брюк увидел пламя диаметром в один-два сантиметра. Он похлопал по нему руками, и оно вскоре потухло. Этот феномен в свое время отнесли к разряду «частичного самовоспламенения».

Жантом резко поднялся. Дальше читать он не стал. Если это правда, Боже, если это правда! Если еще раз изучить все, о чем тогда рассказывали! Ведь свидетельство такого крупного писателя, как Чарлз Диккенс, нельзя оставить без внимания. Как и свидетельства Томаса Брауна, Роберта Бертона. Автор приводит примеры и многих других, столь же категоричных и уверенных в своих показаниях.

Жантом не может больше сидеть спокойно. Он вне себя от волнения. Посмотрим, посмотрим, эта проблема изучается с начала прошлого века (Жантом потряс книгой Гаррисона перед лицом воображаемого оппонента), здесь это написано черным по белому… Исследователи выделили шесть условий самовозгорания:

1. Жертва — алкоголик;

2. Жертвой часто становится пожилая женщина;

3. Всегда имеется в наличии источник огня;

4. Жертва бывает плотного телосложения;

5. Жертва живет одна;

6. Жертва обычно курит трубку.

Ни одно из этих условий не относится к невзрачному работнику с мельницы, но разве он тоже не мог загореться сам? Что тогда? Возможно ли это? Проклятие, разрушившее семью: гибель молодого парня, арест отца, самоубийство матери и главное, главное — этот стыд, сидящий в нем, как яд в зубах змеи, вдруг все это — просто-напросто колоссальная ошибка? Обессилев, Жантом опустился в кресло. Закружилась голова. Вот! Вся его сознательная жизнь строилась на убежденности: я — сын поджигателя. В глазах тетки, приятелей, всех окружавших его людей он был сыном поджигателя, порочным существом, прокаженным. Он всегда старался казаться незаметным. Потеряв достоинство, он вернул его благодаря литературе, но насколько оно оказалось непрочно! И все же именно благодаря литературе в нем вырос спутник горьких дней, который и приведет его к полному освобождению: мистер Хайд.

Но если мельница сгорела случайно, если отца осудили по ошибке, то эта блеклая, неудавшаяся жизнь превращается в груду развалин, похоронивших под собой ничтожного мистера Хайда. Жантом приходит ко все более горестному осознанию того, что ему больше нечего передать этому герою, подпитывавшему себя потихоньку его бунтом. Невиновность отца одним махом перекроет источник отчаяния, бывший до сих пор его единственным достоянием. Он сжал кулаки, постучал по голове и вновь задал себе вопрос: «Возможно ли это? Возможно ли это?» Когда он был сыном преступника, его поразило бесплодие. Но когда он станет сыном невиновного, ему нечего будет больше сказать. И он пришел к поразившему его самого выводу. Он должен защищать мистера Хайда. Он должен защищать свое творение. Будучи человеком быстрых решений, он бросился к справочнику профессиональных услуг.