Мистер Кольт

Паспорт, свидетельство о рождении, диплом об окончании института, военный билет отложил в сторону, различные платежки, договора, счета отложил в другую сторону. Открыл паспорт, посмотрел фотографию, прописку, идентификационный код:

— Компьютеров в доме сколько?

— Один. Ноутбук.

Борис посмотрел на журнальный столик, подошел, открыл ноутбук и включил его:

— А что, пароля никакого?

— От кого?

— Тоже верно, — открыл электронную почту, отыскал Варины письма, все были на месте, выключил компьютер.

Все, что намечал и планировал, выполнил, пора было заканчивать и уходить:

— Давай так договоримся, сейчас ты ложишься лицом вниз, закрываешь глаза и считаешь до тысячи, а я ухожу. Если раньше времени бучу поднимешь, я все равно уйду, но тебе после этого не жить. Согласен?

— Да.

— Начинай считать, чтобы я слышал.

Борис вышел в кухню, отмотал от ноги пистолет и глушитель, накрутил его на ствол, тихо передернул затвор и вошел в комнату. Вадим лежал вниз лицом и считал, когда досчитал до семидесяти шести, Борис нажал на спуск. Пуля ударила в затылок. Он умер практически мгновенно, так и не поняв отчего, зачем и почему.

При выстреле Борис заметил, как гильза ударилась о стенку, затем упала на журнальный столик и улетела за диван. Опустился на колени, пошарил под диваном, отодвинул диван в сторону, гильзы не было, проверил под креслом, там тоже, посмотрел вокруг, по углам — как в воду канула. Собрал документы и положил в свой рюкзак, компьютер тоже, деньги — в карман, пистолет и глушитель примотал на прежние места к ногам. Прошелся еще раз по комнате, в надежде все же найти гильзу, но тщетно. Тряпочкой вытер все возможные места, где могли остаться его отпечатки пальцев, напоследок окинул взглядом квартиру и захлопнул за собой дверь.

К восьми вечера добрался Борис к своей съемной квартире на улице Чеботарской у Харьковского вокзала. Проходя мимо мусорника, остановился, достал ноутбук, посмотрел на него, затем с силой ударил о край металлического бака — компьютер разлетелся на три части — подобрал их и выбросил в бак.

В Киев вернулся на следующий день вечером. Прямо с вокзала позвонил Стэпу, доложился, что прибыл. Тот был в хорошем настроении, похвалил Бориса, в связи с чем — непонятно и пошутил в адрес Виктора. Борис не понял, в чем сегодня протупил Виктор и зачем ему это было знать, но уточнять не стал и заострять внимание тоже. Вопросов не задавал, один раз обжегся — было достаточно, только добавил:

— Я домой. Звони, ежели что, буду на телефоне.

Сначала зашел в гастроном: дома — шаром покати, потом домой. Поужинал, заварил чаю свежего и только потом сел за компьютер и отправил Студебеккеру письмо: «Все нормально. Зеркало изготовили. Получил, доставил».

16

Следующие три дня Борис отдыхал. Странно, но после поездки в Харьков почувствовал себя уставшим. Неужели так сказывалась неделя ударной работы за компьютером? Тогда не завидовал он офисным трудоголикам, прозябавшим изо дня в день за пыльными и засаленными клавишами компьютеров, щурясь перед мониторами и потирая воспаленные веки. А может, с непривычки, за пару последних дней жизнь колесная так сказалась, по вокзалам да поездам скитаться — тоже не прогулка по ботаническому саду, ну и потом, чего стоило пообщаться со стражами порядка — незабываемая встреча, после которой седин прибавилось, как лет за пять прожитых. Словом, оправдания или объяснения можно находить при желании где угодно и в чем угодно, но факт оставался фактом — устал и два дня, просто кряду провалялся на диване, пялясь безучастно в бесчувственный экран телевизора, отсыпаясь до обеда и каждые полчаса промывая почки черным чаем до вяжущей топи на языке и признаков болезни Боткина в глазах.

Но это все так, трудовые перипетии, а вот толстенькая пачка американских купюр радовала и возмещала все те неудобства и неприятные ощущения прошедшей недели, и даже воспоминания об утерянной гильзе как-то блекли и казались несущественными в свете зеленых банкнот и ощущений собственной финансовой состоятельности и достатка. Деньги, конечно, не бог весть какие великие, но для человека с небольшими запросами и скромными расходами подобная сумма давала повод ощутить себя почти благополучным.

Правда, существовало одно но — доложить об этом Романычу или все же разделить эту тайну с бывшим владельцем свадебного состояния Вадимом из Харькова на двоих, что вселяло уверенность в сохранности ее практически до гробовой доски, хотя, с другой стороны, возникал вполне резонный вопрос: мог ли одинокий мужчина, много лет работающий, занимающий некую должность, имеющий возможность копить и собирать, что немаловажно, оказаться нищим. Конечно нет! Борис отсчитал три с половиной тысячи долларов и вложил их между страничками паспорта Вадима.

Два дня Борис делал все возможное, чтобы отлежать свои бока наверняка, а может, и жирок нагнать, и наконец устал уже от самого процесса, так что на третий день безделья уехал в Бровары, прямо с утра пораньше — проведать родных и сестренку Варю.