Мистер Монк идет в пожарную часть

— Когда она присматривает за детьми, ей нравится класть протезы на стол перед собой во время просмотра сериалов. У меня была возможность изучить их. Очевидно, что это мужские протезы. Боковые резцы верхней челюсти очень большие и широкие, тогда как у женщин они значительно уже. Кроме того, альвеолярная кость имеет тяжелые арки, а внутренняя часть протезов…

— Хорошо, хорошо, — прервал его капитан, все еще наблюдая за лицом миссис Трофамнер, надеясь мельком увидеть зубы ее мужа. — Я верю. Что же насторожило тебя?

— Цветы, принесенные Пожарным Джо на свидание с Натали, — поделился Монк. — Он сказал, что принес их, чтобы перекрыть отвратительные запахи, оставшиеся после свалки. Это заставило меня задуматься о миссис Трофамнер, и все встало на свои места.

Раздумье заняло у меня буквально секунду и для меня тоже все встало на свои места. Монк догадался о преступлении моей соседки два дня назад. Я чувствовала, как мое тело дрожит от гнева. Мои кулаки сжались. Даже пальцы побелели.

— Милтон стал изменять мне после сорока лет брака; вы можете в это поверить? — зарыдала миссис Трофамнер. — Единственное, что он мог поймать в Сакраменто — это шуры-муры. Я должна была убить…

— Подождите, — огрызнулась я, прерывая ее признание. Я повернулась к Монку. — Вы со среды знали, что она убийца и не сказали мне?

— Я отвлекался на многие другие вещи. У меня на тарелке лежали три нераскрытых убийства, — защищался Монк. — Мы оба были очень загружены.

— Вы позволили мне оставить дочь с этим монстром!

— Я знал, насколько ты нуждаешься в няне, пока мы ездим по делам.

— Она убийца! — кричала я.

— Ну да. Зато она очень надежная, — сказал Монк.

— Надежная? — я сделала шаг к нему, а Монк отступил на пять. — Она обсасывала зубы убитого ею мужа!

— Вообще-то это именно я заметил, — произнес Монк. — Она всего лишь убила мужа. Одного мужа. Второго у нее не было. И, вероятно, не будет. Джули была в безопасности.

— А Вы нет! — крикнула я и повернулась к Стоттлмайеру. — Заберите Монка с собой. Уберите его с глаз моих, пока я не пришибла его и не похоронила в своем саду.

Когда я шагала прочь, краем уха услышала, как Монк сказал Стоттлмайеру нечто такое, что любой суд в мире признал бы разумным и простительным побуждением для убийства.

— Женщины, — услышала я. — Они такие иррациональные.