Мистер Рипли под землей

Том решил, что лучше сходить на кухню за льдом для дюбонне. На кухне была мадам Аннет. Достав лед, Том попросил ее приготовить инспектору напиток и не забыть лимонной цедры.

— Я позвоню вам примерно через час, — говорил Уэбстер, — так что никуда не уходите… А пока никому ни слова… Я еще не уверен.

Тому стало не по себе. Увидев Элоизу на лужайке, он вышел к ней, хотя и предпочел бы остаться в гостиной.

— Я думаю, надо предложить инспектору пообедать или хотя бы какие-нибудь бутерброды. Ты не возражаешь? — спросил он.

— Ты отдал ему останки? Том поежился.

— Да, в коробке, — ответил он, испытывая неловкость. — Они завернуты. Не думай об этом. — Взяв Элоизу за руку, он повел ее к дому. — Я думаю, это правильно, если будут считать, что это останки Дерватта.

Возможно, она понимала, что он имеет в виду. Она знала, что произошло, но Том не рассчитывал, что она поймет Бернарда, его преклонение перед Дерваттом. Том попросил мадам Аннет приготовить бутерброды из консервированных омаров или что-нибудь вроде этого. Элоиза взялась помочь ей, а Том вернулся к инспектору.

— Мистер Рипли, — сказал Уэбстер, — вы не могли бы показать мне свой паспорт — просто для соблюдения формальностей?

— Разумеется, — ответил Том и тут же принес инспектору паспорт.

Уэбстеру к этому времени уже подали дюбонне. Он медленно перелистал паспорт Тома. Записи месячной давности, похоже, интересовали его ничуть не меньше недавних.

— Австрия… Так-так…

Том еще раз с удовлетворением подумал, что там нет отметок о его пребывании в Лондоне во время вторичного появления там Дерватта — он ездил с чужим паспортом. Том устало опустился на один из стульев. Он и должен был выглядеть уставшим и подавленным после вчерашних событий.

— Что стало с вещами Дерватта?

— С вещами?

— С его чемоданом, например.

— Не знаю. Я ведь не знал, где Дерватт остановился. И Бернард тоже — я спросил его об этом, после того как мы… после смерти Дерватта.

— Вы полагаете, он оставил все в каком-нибудь отеле, где останавливался?

Том покачала головой.

— Нет, Дерватт так не поступил бы. Бернард считал, что Дерватт, по-видимому, уничтожил все следы своего пребывания в Зальцбурге. Выписался из отеля и как-то избавился от своих вещей… — даже не знаю, как это можно сделать, — может быть, выкинул их в мусорный бак или бросил вместе с чемоданом в реку. В Зальцбурге это нетрудно — особенно если он сделал это в ночь перед самоубийством, когда было темно.

Инспектор помолчал.

— Вы не думали, что Бернард мог пойти в лес на то же место и броситься с того нее утеса, что и Дерватт?

— Да, думал, — ответил Том. Такая возможность действительно приходила ему в голову. — Но вчера я не мог заставить себя вернуться туда. Может быть, и надо было это сделать. Может быть, надо было как следует поискать Бернарда в городе. Но я не верил, что найду его, я был убежден, что он покончил с собой.

— Но все это означает, что Бернард Тафтс, вполне возможно, еще жив, не так ли?

— Да, разумеется.

— У него были при себе деньги?

— Если и были, то очень немного. Я предложил ему взять сколько-нибудь у меня в долг три дня назад, но он отказался.

— Что Дерватт сказал вам по поводу исчезновения Мёрчисона?

Том подумал.

— Это беспокоило его. Он говорил о том, что быть знаменитым — это тяжкая ноша. Он не любил славу и считал, что именно она послужила причиной смерти человека — Мёрчисона.

— А к вам Дерватт относился по-дружески?

— Да. По крайней мере, я не чувствовал никакой враждебности. Правда, мы были наедине с ним всего раз или два, и очень недолго.

— Он знал, что вы дружили с Ричардом Гринлифом?

Тома пробрала дрожь. Он надеялся, что инспектор этого не заметил. Он пожал плечами.

— Не имею понятия. Он никогда не говорил об этом.

— А Бернард? Он тоже не упоминал это имя?

— Нет.

— Согласитесь, несколько странно, когда трое ваших знакомых — Мёрчисон, Дерватт и Бернард — неожиданно исчезают друг за другом. А раньше таким же образом исчез Ричард Грин-лиф. Тело его так и не было найдено, насколько мне известно. И тогда же был убит его друг — кажется, его звали Фредди… — фамилии я не помню.

— Фредди Майлз, по-моему, — сказал Том. — Но что касается Мёрчисона, то я не могу назвать его своим знакомым, мы едва знали друг друга. Да и Фредди Майлза тоже. — Хорошо хоть Уэбстер вроде бы не догадывается, что это он притворялся Дерваттом, подумал Том.

Вошли Элоиза с мадам Аннет. Мадам Аннет катила сервировочный столик, на котором стояли тарелка с бутербродами и бутылка вина в ведерке со льдом. :

— Вот и закуска! — произнес Том. — Я не спросил вас, инспектор, договорились ли вы с кем-нибудь насчет обеда, и решил, что это небольшое…

— Я договорился с полицейскими из Мелёна. — На лице Уэбстера промелькнула улыбка. — Надо будет им позвонить. И я хочу оплатить телефонные звонки, которые я делал от вас.

Том замахал руками в знак протеста.

— Спасибо, мадам, — сказал он мадам Аннет. Элоиза предложила инспектору чистую тарелку с салфеткой.

— Бутерброды с омарами и крабами. С омарами — вот эти, — указала она.