Мистер Сыщик: Взрыв Нью-Йорка (СИ)

Во время сотрудничества с ФБР, нам рассказали, что блок взрывчатки, найденный в канализационном люке, был тем самым объектом с трех частей, похищенным со склада погибшими Вазовским, Линдси Вебер (в которых мы с Пейдж без труда узнали двоих «винтовок», пытавшихся нас убить), а также Найджелом Картером и Эриком Мартинесом. Последний оказался хакером, что позаботился о системе безопасности, камерах наблюдения и отрицал свою осведомленность о том, что был соучастником преступления. Это, конечно, вызывает большие сомнения, но он, по крайней мере, согласился сотрудничать с полицией, описал сообщников, тем самым подтвердив слова Картера и одного из охранников, которому удалось выжить в ту ночь на складе, что тщательно скрывалось ФБР в связи с серьезностью дела. Впрочем, ведь и кража большого количества взрывоопасных веществ также оставалась в тайне, дабы не вызвать паники.

Так как Серова арестовали, а Крупин – мертв, судья не посчитал нужным предоставлять Найджелу Картеру особые условия и защиту. Однако, через короткий промежуток времени, преступник повесился в одиночке. Это определенно взбудоражило наш отдел, но доказательств насильственной смерти так и не обнаружилось. Как, кстати, и следов мужчины со сломанной рукой с места аварии. Мне даже начинает казаться, что его никогда не было: свидетели заметили лишь убегающего человека в гипсе, но разве он мог бы в его состоянии выскочить из автомобиля на полной скорости? Или гипс был не настоящий, а лишь для отвлечения внимания? А может, машина даже управлялась дистанционно, например, Эриком Мартинесом, хоть он и утверждал, что был в библиотеке во время аварии, но ведь там-то как раз полно компьютеров, или что ему там нужно.

Также расследование коснулось лаборатории KBJ, где ранее работал Зальцман, так как все тому же ФБР удалось выяснить, что преступник именно оттуда брал химические вещества для создания небольшого взрывного устройства, которое и было в итоге надето на несчастного обколотого мужчину. Вероятно, вначале на этой бомбе и планировали остановится, но с увольнением Перевертыша, уже по понятным нам причинам, пришлось сменить приоритеты, так сказать. Или кража со склада была задумана и ранее, этого мы уже не узнаем, как, похоже, и того, кто задушил химика. Такое положение вещей гнетет нас, словно не законченное дело, незавершенная операция, и все же, отдел внутренних расследований не нашел ничего, что объяснило бы смерть Зальцмана. А вот KBJ, что скрыли кражу, так как боялись прекращения финансирования, потерпели полнейшее фиаско и их лавочку прикрыли. Я вспоминал слова химика об отравленных лекарствах, он все твердил, что знает о преступлении, ругал правительство… Возможно, в чем-то он был прав по поводу лаборатории? Может он узнал что-то, послужившее причиной его срыва и работы на Серова? Во всяком случае, они уже поплатились за свою ложь, а доказательств безумных теорий химика так и не нашлось.

Осенний пасмурный день. Голые деревья готовятся к скорому приближению зимы, холодный воздух пробирает до костей. Град стучит по крышам магазинов, домов, по площади Юнион-сквер, восстановленной от ям после взрыва.… А я сижу в Биржа-баре, наблюдая в окно, по которому стекают капли воды, бегущих прохожих, которые норовят укрыться где-нибудь от дождя и града. Майкл и Пейдж сидят рядом со мной, за столиком, держа в руках запотевшие стаканы с разными алкогольными напитками, отмечая удачное завершение дела и, собственно, выздоровление шефа с моим последующим возвращением к работе.

Спиртное приятно разливается теплом по горлу, а в голове все еще крутятся воспоминания. Немного времени прошло с тех пор, но многое поменялось. По крайней мере, в жизни преступников. Мы передали дело в прокуратуру и теперь можем вздохнуть свободно – это больше не наша юрисдикция. Но я прекрасно помню, как я столкнулся с Серовым в коридоре, когда его переводили в наручниках куда следует. Аристократическое лицо преступника исказилось от ухмылки. Он наклонился в мою сторону, не обращая внимания на толчки его провожатых.

-Вам все равно не удастся сломить меня, - произнес он своим хриплым голосом с русским акцентом, - уйду я, но придут другие. Вы все равно не сможете победить. Пусть не сегодня, не завтра, но мы вернемся. Вы выиграли только битву, за нами же – целая война.

Я стиснул зубы и посторонился, позволяя увести преступника. И ведь Серов прав. Мы будем сражаться с подонками, вроде него всю жизнь, но все равно никогда не настанет такой момент, когда полностью исчезнет преступность. Вот только, может он не это имел в виду? Задаваясь вопросами, оставшимися без ответов, я вспоминал смерть Зальцмана, то, с какой легкостью Серов превратился в Кристиана Горна, пытался понять значение всех тех личностей на фотографиях, что висели на доске в штаб-квартире преступников – половину из этих людей так и не опознали, другие же были мертвы, либо арестованы как Эрик Мартинес.… Я не мог, не хотел верить… Лучше, пусть я буду параноиком, чем слова Серова окажутся правдой и за этим стоит еще кто-то.