Мистер Вечный Канун. Город Полуночи

— Заткнись. — Томми смутился еще сильнее. — Так мама говорит: ну, про то, что у нее есть сердце…

Они направились по коридору к своим комнатам. На лице Кристины, словно она была зеркальным отражением самого Томми, алела красная отметина. Мальчик только сейчас решился спросить:

— Это из-за лестницы?

Он указал на след от удара.

— Лестницы? — удивилась Кристина и стыдливо прикоснулась к ссадине.

— Ну, вы ведь поскользнулись с Виктором вчера вечером и упали на лестнице, — пояснил Томми.

— А, вот, значит, что она сказала? — мрачно пробормотала Кристина. — Ну да, лестница… но это не из-за лестницы.

Томми все понял.

— Кто тебя ударил? — напрямую спросил он.

— Не скажу. — Кристина надулась, будто это был сам Томми. — А тебя кто?

Она ткнула в его скулу, указывая на дядюшкин «подарочек».

— Не скажу. — Брат решил ответить взаимностью.

— Ну и ладно.

— Ну и ладно.

Кристина покосилась на Томми.

— Хорошо, — произнесла она, поддавшись любопытству. — Давай скажем одновременно.

Брат кивнул, и они остановились.

— Раз, два, три… Дядюшка Джозеф.

— Гоблинский король.

— Что? — поразился Томми.

— Что? — поразилась Кристина.

— Неважно.

Мальчик с досадой поглядел на сестру, подумав, что она решила над ним подшутить. Впрочем, Томми не обиделся — на самом деле его волновало кое-что другое. Он попробовал забросить удочку:

— Слушай, завтра ведь Канун, — сказал он с деланым безразличием в голосе. — Когда мы поедем с папой в «Сову в фонаре» и за подарками?

— Мы не поедем, — ответила Кристина с такой уверенностью, которая не оставляла сомнений: дело в папе и сестра что-то знает.

— Что? — Томми опустил голову: нехорошие предчувствия и догадки окрепли. — Почему?

— Папа болеет.

— Черт! — Томми не сдержался и выдал себя с головой. Но ему было все равно — какая уж тут конспирация. — Я так и думал!

— Правда? — подозрительно спросила Кристина. — С чего бы?

— Чертов дядюшка Джозеф… — со злостью сказал Томми. — Это он во всем виноват.

— Почему? — осторожно поинтересовалась сестра. — Почему ты так в этом уверен?

— Потому что он… — Томми покраснел. — В общем, он очень плохой…

Кристина хмыкнула.

— Рада, что ты наконец понял, хотя всем это и так было… Постой… — Она вдруг застыла, будто прислушиваясь к чему-то. — Что это за шум?

Мальчик тоже услышал странные скрипы и треск. Раздавались они будто бы из его комнаты.

Томми с Кристиной заглянули туда. В комнате никого не оказалось.

— За окном! — догадалась Кристина.

— Только не тыквы! — взмолился Томми. — Не хочу их больше таскать!

Подойдя к окну, они распахнули створки, и ветер тут же проник в комнату. Томми и Кристина выглянули наружу.

— Вот ведь неугомонный! — проворчала сестра. — Сразу видно, что ему уже лучше!

По плющу неловко спускался Виктор. Он выбрался из окна своей комнаты и полз вниз, цепляясь за спутанные лозы. Пальто и штаны уже были все измазаны, руки его время от времени срывались, но упорства — или, быть может, упрямства — брату было не занимать.

— Почему он не выйдет через двери? — удивился Томми.

— Он наказан. Мама запретила ему покидать дом.

— Что он такого сделал?

Кристина помрачнела.

— Мне нужно идти, — сказала она и, словно подхваченная порывом ветра из окна, стремительно покинула комнату Томми.

— А что, когда я стану взрослым, мама по-прежнему будет меня наказывать? — сам себя спросил мальчик.

Закрыв окно, он зевнул и сел на кровать, а после, даже не думая спать, прилег. Глаза закрылись — все же полубессонная тыквенная ночь дала о себе знать.

«Дневной сон — для малявок», — подумал Томми и тут же заснул…

Мистер Эвер Ив любил крайности. Но некоторых крайностей, в силу своей противоречивой натуры, он все же опасался. Подумать только, он едва не лишился дома! Что это было?! Пожар? Потоп? Воры? Вредители? В общем, его вышвырнули за дверь в одной ночной рубашке в обнимку со своим барахлом. Как грубо! Как… неожиданно!

Его сосед остался в квартирке, а он, великолепный Человек в зеленом, оказался за порогом, ничего не понимая и недоуменно хлопая глазами. Его уверенность и бесшабашность исчезли, развеялись, как дым. Он оказался совершенно один, никому не нужный, под проливным дождем. Образно выражаясь, естественно. Дождя не было. Зато горел огонь.

Ведьмы что-то там делали. Кто-то играл на пианино, кто-то курил… У них был праздник — танцы, возгласы, крики. А еще в пролом дул ветер. Он мешал сосредоточиться. Единственное, что мистер Эвер Ив вдруг понял, так это то, что он, не мигая, глядит на кровь, растекающуюся из-под тела, и думает, дотечет ли она до той вот занятной трещины в паркете?

Мистер Ив увидел лежащую на полу рядом с его бывшим местом обитания красотку. Она была без сознания.

Мистер Ив ощутил, как его переполняет злость. Эта девушка… веселая, беззаботная, коварная и острая на язык — она была просто чудом. Она не должна лежать вот так, нелепо раскинув руки, упершись щекой в вывороченный древесными корнями паркет. Ему стало жалко ее, а еще в нем проснулась ярость. Подлинная ярость.