Мистические истории. День Всех Душ

Я постарался говорить безразличным тоном, словно речь шла о пустяке, и ненадолго замолк, склонившись над его рукой. Достал из стола лупу, чтобы рассмотреть детали. Я не ошибся: на бугорке Сатурна действительно виднелся зловещий двойной круг с крестом внутри – отметка редчайшая, сулящая поразительную судьбу, злую или добрую, но скорее злую.

Я заметил, что пациент при осмотре испытывал беспокойство; наконец он, как будто набравшись храбрости, спросил:

– В моей руке есть что-то примечательное?

– Да, – кивнул я, – есть. Скажите, десять-одиннадцать лет назад не произошло ли с вами что-то необычное и очень страшное?

По тому, как пациент вздрогнул, я понял, что попал в точку. Изучая тонкие линии, пересекавшие его линию жизни у бугорка Венеры[94], я добавил:

– В то время вы находились за границей?

Пациент побледнел, но ответил только недвижным взглядом страдальческих глаз. Я взял другую его руку и стал сравнивать линию за линией, бугорок за бугорком, отмечая особенности коротких квадратных пальцев, массивного большого пальца и его верхнего сустава, выдававшего редкостное властолюбие, и снова и снова вглядываясь в грозный знак на бугорке Сатурна.

– Ваша жизнь чем-то омрачена, вы живете под гнетом какой-то недоброй силы.

– Бог мой! – слабым голосом отозвался пациент, опускаясь на стул. – Как вы об этом узнали?

– Легко, потому что это видно, – сказал я и попытался вытянуть из него сведения о его прошлом, но ему, похоже, отказал дар речи.

– Я вернусь, чтобы продолжить разговор, – проговорил он и ушел, не раскрыв ни своего имени, ни своей истории.

В последующие недели пациент посещал меня несколько раз и, судя по всему, до некоторой степени проникся ко мне доверием. Он стал откровенно рассказывать о своем телесном состоянии, которое явно его очень беспокоило. Он даже настоял на том, чтобы я тщательно и всесторонне его обследовал и прежде всего уделил внимание глазам, которые, как он сказал, временами причиняли немалое беспокойство. Проведя обычную проверку, я установил, что он страдает весьма редкой формой дальтонизма, непостоянного как будто в своих проявлениях и связанного с определенными галлюцинациями или аномальными психическими состояниями, которые возникают периодически и о которых пациент согласился поведать только после долгих уговоров. Каждый раз я, пользуясь случаем, заново изучал его ладонь и все более убеждался, что в его жизни существует тайна, над раскрытием которой стоит потрудиться.

Так оно и продолжалось: я жаждал узнать больше о своем несчастном знакомце, но осаждать его расспросами не решался, но тут случилась трагедия, в результате которой мне внезапно раскрылось все, что меня интриговало. Однажды глубокой ночью, а скорее утром, в четыре часа, меня срочно вызвали к жертве огнестрельного ранения. Склонившись над раненым, я узнал своего приятеля и впервые понял, что он человек видный и состоятельный, поскольку жил он в красиво обставленном доме, в окружении предметов искусства и под присмотром целого штата слуг. От одного из них я и узнал, что мой пациент – Ричард Бервелл, один из самых уважаемых жителей Нью-Йорка; собственно, известнейший филантроп, многие годы посвящавший себя заботе о бедных.

Но больше всего меня удивило присутствие в доме двоих представителей закона, сообщивших мне, что мистер Бервелл арестован по обвинению в убийстве. Полицейские заверили, что лишь из уважения к его весу в обществе арестованному было позволено получать врачебную помощь на дому, им же строго-настрого приказано не спускать с него глаз.

Не теряя времени на дальнейшие расспросы, я поспешил осмотреть пациента и обнаружил, что он получил пулевое ранение в спину на уровне примерно пятого ребра. Поиски пули показали, что она застряла вблизи сердца, и я решил, что извлекать ее тут же было бы слишком рискованно. Я ограничился тем, что дал раненому снотворное питье.

Управившись с пациентом, я вернулся к полицейским и узнал от них подробности случившегося. Несколько часов назад на Уотер-стрит, в одном из темных переулков в оживленном районе речного берега, было найдено зверски изуродованное тело женщины. Его обнаружили примерно в два часа ночи по пути с работы несколько печатников из «Курьер дез Этаз Юни»[95], которые услышали отчаянные крики и поспешили на помощь. Приблизившись к месту происшествия, они увидели на тротуаре непонятный предмет и отскочившего от него мужчину, который под покровом темноты со всех ног кинулся прочь.

Сразу заподозрив в неизвестном таинственного убийцу, долгое время безуспешно разыскивавшегося за множество аналогичных преступлений, они помчались вдогонку; преследуемый же петлял по лабиринту темных переулков, коротко, по-беличьи, вскрикивая на ходу. Видя, что они отстают, один из печатников выстрелил в убегавшую тень, вслед за чем послышался вопль. Когда печатники подбежали, преследуемый лежал и корчился от боли. Это был Ричард Бервелл.