Антон Ощепков

МИСТИЧЕСКОЕ И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ

Климов курил, лежа в постели. Его длинные вьющиеся волосы в беспорядке лежали на подушке, частично закрывая лицо шелковистыми прядями. Это было ему приятно.

Он открыл глаза, еще стеклянные, еще не отошедшие ото сна и почувствовал красоту своего тела. Это ощущение, щекоча, поднималось по позвоночнику, как будто кто-то нежно проводил ему по спине птичьим пером. Он потянулся, улыбаясь от блаженства. День обещал быть прекрасным.

Внезапно от сквозняка открылась форточка. Налетевший, холодный, как стекло на морозе, ветер прошелся по его коже своей жесткой лапой. Климов передернулся, вскочил с постели и захлопнул форточку. За окном неслись рваные грязно-серые облака, собираясь в грозовой фронт, цвета глубины океана.

Климов накинул на голое тело белый халат, и, чтобы как-то исправить положение, включил телевизор и музыкальный центр. По ТиВи показывали хронику терактов 11-го сентября: самолет в замедленной съемке врезался в здание Торгового Центра. Климов обратил внимание, что на экране преобладают те же краски, что и на московском небе за окном, и, выругавшись, выключил телевизор.

Однако красота требовала жертв, а желудок еды, и это побуждало к действиям, так что Климов сделал музыку громче и стал действовать.

Через час, приведя себя в порядок, и позавтракав мюслями с йогуртом, он попивал кофе и раздумывал, чем будет сегодня заниматься. Денег у него сейчас было хоть отбавляй, от работы он на время избавился, а весна вспыхивала и мерцала в крови багровыми искрами. Климов закрыл глаза, и стол рассматривать эти искры, но на этот раз его наслаждение было прервано телефонным звонком. Климов поморщился — он вспомнил про Аню. Включился автоответчик.

— Видно, меня нет дома, — проворковал автоответчик голосом Климова. Если у вас есть что сказать — говорите после сигнала: А о чем говорить невозможно, о том следует молчать. Витгенштейн.

«Нет, зря я так выпендривался», — мелькнула у Климова мысль.

В трубке некоторое время молчали. Слышалось женское дыхание.

— Сереженька, почему ты мне не позвонил вчера?

Климов озабоченно почесал нос, достал из пачки сигарету и, покрутив ее некоторое время между пальцами, закурил. Собеседница автоответчика, похоже, собиралась разрыдаться.

— Я видела тебя вчера и ты, по-моему, тоже меня увидел, только сделал вид, что не заметил.

Климов посмотрел на потолок и покачал головой из стороны в сторону.

— У тебя были такие холодные и колючие глаза, как будто ты: как будто я:

— Ну! — подзадорил Климов телефон.

— Как будто ты больше не хочешь быть со мной!.. — Было ясно, что Аня плачет в трубку. — Сереженька, миленький, позвони мне. Позвони мне, пожалуйста, я прошу тебя. Позвони в любом случае: мне нужно это знать, понимаешь? Нужно:

Пошли короткие гудки. Автоответчик положил трубку и, через некоторое время, затих.

Климов сделал неопределенный жест рукой, выпустил колечко дыма. Секунду он любовался своим творением, затем уничтожил его взмахом руки. Окончательно портить день выяснением отношений и «разбором полетов» он не будет. Нет. Он взял мобильный и набрал номер.

— Сашенька? Доброе утро, солнышко, я тебя, часом, не разбудил? Что? Пол четвертого? Только я? Ну да, встал час назад. Погода прекрасная, день замечательный, как насчет того, чтоб встретиться? Гроза? Вот я и говорю, что гроза это прекрасно, особенно когда сидишь где-нибудь загородом, в машине, с бокалом вина, ну так я заеду? Вот видишь, главное — это раскрыть перспективу.

О'кей, до скорого.

Климов положил мобильник, закрыл глаза и улыбнулся, чувствуя, что снова влюблен.

Она прекрасна. Глубокие карие глаза; темные, сильные и непослушные волосы — длинные пряди, обрамляющие лицо и уходящая вверх линия каре, из-под которой выглядывают замысловатые серьги. Биу — бом — бом! Жизнь продолжается!

«Погода была прекрасная, принцесса была ужасная. Теперь же все изменилось. Погода просто ужасная, а принцесса прямо замечательная. Чем-то всегда приходиться жертвовать», — Размышлял Климов, глядя, как улыбается ему Александра. За те два часа, которые они провели вместе, он успел реализовать все свое умение органично вплетать комплементы в разговор, и теперь был доволен результатами своей работы. Принцесса была слегка навеселе, и можно было бы уже вполне приступать к хэппи-энду.

Любовь серебрилась каплями на лобовом стекле, раскатывалась громом по небу, туманила негой глаза. Все портила только попса, которую пришлось включить по Сашиной просьбе.

Климов остановил диск, поставил «Where the wild roses grow»[1] и пригласил даму на танец. Он обнял Сашу за плечи, подставил лицо холодному дождю и почувствовал, как судьба нежно коснулась его спины птичьим пером, а влажные Сашины губы коснулись его шеи. Он провел руками по ее плечам, а она уложила его в траву. Трава было холодной, а ее тело горячим.

«Боги!» — подумал Климов и отдался страсти.