Мистик V. Я - пожиратель

Но все эти политические дрязги происходили где-то там, на фоне, а я тем временем обустраивался в офисе Джеймса и работал с Шики над развитием своей способности. Идея тануки была довольно проста — если после пожирания всей души существа я получал способность на двадцать четыре часа, то почему бы не попытаться уменьшить объем съедаемой души, но сохранить этот эффект, пусть и на меньший промежуток времени. То есть, поглотив небольшую частицу души, получить способность, допустим, на двадцать минут без убийства существа. Сложность была в том, чтобы получить способность лишь от фрагмента души — это раз, и точно рассчитать зависимость времени действия приобретённой способности от объема поглощённой души — это два. Этим мы и занимались в подземной лаборатории Семёнова: я с помощью Мэссиэля пытался получить способность от минимальной частицы души, которую нам любезно предоставлял Госу. Конечно, у нас были яйца Падальщиков, но тестировать их способность слишком опасно — в какой-то момент она перестанет работать, и какая-нибудь моя конечность всё ещё останется в камне. Спасибо, не надо.

Шики же, помимо основной нашей проблемы, увлёкся идеей хранения частиц души. Всё-таки свитки запечатывания работали только на душу целиком, а тут нужно было «отщепнуть» лишь кусочек душевной энергии, чтобы в будущем я мог в любой момент её поглотить. Тануки пробовал разные варианты драгоценных камней и металлов, жемчужины, и даже дерево, но пока не смог подобрать подходящее вместилище. А ведь будь у меня возможность носить с собой несколько сосудов или камней, в которых запечатаны различные способности, это бы открыло передо мной целое поле возможностей. Я бы мог в любой момент заставить человека говорить правду, применить телекинез или пройти сквозь стену. И неизвестно, сколько ещё различный способностей несли в себе души других существ, например, Садако или кицунэ. По логике, от лисицы я мог бы получить возможность изменять свою внешность, вот только она наотрез отказывалась делиться своей душевной энергией.

Кстати, ёкаи все эти две недели прожили в лаборатории, поскольку нанесение рун, защищающих от внимания представителей церкви, оказалось не такой уж простой задачей. Мне потребовалась неделя плотной работы только чтобы научиться наносить с помощью моей душевной энергии узоры на души ёкаев в тот момент, когда они переходили в нематериальную форму. Только так можно было ограничить фон от демонической души, ведь, как ни крути, они тоже были своеобразными японскими демонами, правда, не имеющими ничего общего с библейскими и теми, что лезли сюда из Лимба. Но даже когда я освоил необходимый навык, выяснилось, что каждая нанесённая на душу руна должна была быть связана с самой сущностью ёкая, к которой можно получить доступ лишь при полном доверии с его стороны. И вот тут возникали проблемы, поскольку открыть душу мне смог только Шики, и то, как мне кажется, не благодаря доверию, а просто из любопытства, уж слишком ему было интересно, как работают экранирующие руны. Остальные же по инерции боролись с наносимыми на их души узорами, мгновенно сводя всю мою работу на нет. Даже Мэссиэль, при всей его адекватности, не мог позволить мне взаимодействовать со своей душой. Между Джеймсом и Мисси было полное доверие, поэтому, уверен, у них не возникало никаких проблем с нанесением рун, а вот как добиться открытости от «моих» ёкаев?

— Думаю, нам просто нужно проводить больше времени вместе, — предположил Шики неделю назад. — Они привыкнут к тебе и станут доверять. Не все столь открыты душой, как я.

И вот прошла ещё неделя, но их отношение ко мне так и не поменялось. Что ещё произошло за это время? Был и неприятный момент — ни Донни Палмер, ни Лора так со мной и не связались, а я навязываться им постеснялся. Точнее, помня о том, что практически все, с кем я контактировал в этом мире, мгновенно подвергались смертельной опасности, я решил не торопиться вновь заводить общение с ними. В своём мире я не очень верил в карму, но здесь могла существовать и она, а значит, вполне вероятно, что люди рядом со мной страдали по вполне конкретной причине. От столь грустных мыслей меня спасала только Ника, исправно звонившая каждый день, чтобы узнать последние новости. Именно благодаря ей я совершенно не чувствовал себя одиноким.

Узнал я и о судьбе головы Рональда Тумса — её, как и доктора Дуброва, отправили в одну из лабораторий Михайловых, расположенных в Барсе. Там как раз занимались разработками, связанными с медициной, и оба специалиста оказались на своём месте. Я лично рисовал запас гофу проявления, чтобы призрачная голова всегда оставалась видимой обычным людям.