Мистицизм

Мы видели, что для мистической теологии Вторым Ликом Троицы выступает Мудрость Отца, Слово Жизни. Поэтому полнота этого Слова может дойти до человеческого сознания только через Жизнь. В акте Воплощения этот Логос, эта божественная сущность Реальности проникает, пронизывает иллюзии чувственного мира — другими словами, иллюзии всех Я, чьи идеи образуют этот мир, — и «спасает» его этим распространением своей истины. Божественная, страдающая, жертвующая собой Личность была явлена как сердце живой, мятущейся вселенной; и впервые Абсолют был представлен в понятиях конечного человеческого существования. Такие события, как этот прорыв божественной и архетипической жизни в мир преходящий, воспринимались мистическими философами как необходимое условие того, чтобы человек смог когда-либо постичь в понятиях жизни то величие жизни, которому он принадлежит, смог научиться переступать границы чувственного мира и вновь строить свою жизнь на уровнях реальности. "Ибо ты, — говорит Николай Кузанский, — есть вочеловечившееся Слово Бога, и ты — об'oженный человек".[263] Так, католический священник на Рождественской Мессе воздает благодарение не только за установленный порядок искупления, но и за откровение реальности, "Quia per incarnati Verbi mysterium, nova mentis nostrae oculis lux tuae claritatis infulsit: ut dum visibiliter Deum cognoscimus, per hunc in invisibilium amorem rapiamur".

[264] В этих чудесных словах как будто сосредоточена вся сущность мистического христианства.

"Сын Божий, Вечное Слово в Отце, Который есть блеск, сияние, сила света вечности, — говорит Бёме, — должен стать человеком и родиться в тебе, если ты познаешь Бога; иначе ты вечно пребудешь во мраке и обречен идти наощупь".[265] "Слово, — говорит, наконец, Рейсбрук, — есть не что иное, как Видеть. Оно есть пришествие и рождение Сына Вечного Света, в Котором видимо и познаваемо все блаженство".[266]

Хотя бы единожды — в сущности, говорят мистики — мера того, что может сделать Дух Жизни и чем могут быть живые создания, была наполнена до краев. Это событие подтвердило полностью, что завершена лестница Мироздания; в этом гипостатическом единстве преодолена брешь между явлением и реальностью, между Богом и человеком. Созданный таким образом Мост — используем снова аллегорию св. Катерины Сиенской — является вечным, поскольку он "проложен от основания мира" к "Вечному Сейчас". Так голос Отца обращается к ней в видении: "Я хочу также, чтобы ты посмотрела на Мост Моего новорожденного Сына и увидела его величие, ибо он протянулся от Небес до земли; это означает, что таким образом земля твоей человечности соединилась с величием Бога. И вот Я говорю, что этот Мост протянулся от Небес до земли и образовал единство, которое Я составляю с человеком… Так величие Божества, сошедшего на землю и соединенного с твоей человечностью, создает Мост и преобразует путь. Зачем это было сделано? Для того чтобы человек мог достичь своего истинного счастья с ангелами. И заметь, это не все; во имя твоей жизни Мой Сын будет строить мост — до тех пор, пока ты идешь по нему".[267] "Наш Бог Отец Всемогущий, Который есть Бытие, — говорит Юлиана Норвичская, — знал и любил нас прежде всякого времени. Зная об этом, в Своем непостижимо глубоком милосердии и провидении Всеблаженной Троицы, Он пожелал, чтобы Второй Лик Троицы стал нашей Матерью".[268]

Конечно, именно это утверждение об оживленном общении милосердия с природой, Бога с человеком — о наплыве предельной реальности, которая только может быть усвоена, — составляет силу христианской религии. Вместо черствой хлебной корки философов она предлагает изголодавшемуся по Абсолюту Я этот Panis Angelorum (хлеб ангелов — лат.), животворящее мировое начало. Иными словами, она дает конкретное и опытно достижимое знание о высшей Личности — погружение в Ее мистическое тело — вместо искусственного убеждения, к которому приходят в результате сосредоточения на идее. Христианство завершает универсум: оно показывает, что феноменальное во всех направлениях пронизано реальным, что естественное есть носитель сверхъестественного. Оно дает солидный фундамент мистицизму — фундамент одновременно и метафизический, и психологический — и указывает то состояние, к которому инстинктивно стремились глубочайшие мировые умы: указывает как часть космического возвращения к Богу через Христа.

"Затем что здесь — та мудрость, здесь — та сила,

Которая, вослед векам тоски,Пути меж небом и землей открыла".[269]