Митридат

И Митридат остался в Синопе, передав все полномочия для ведения войны Тирибазу и Диофанту. Гонец с царским указом в тот же день умчался к войску. Роксана торжествовала: Митридат впервые послушался ее совета. В отношениях супругов наступила пора новых маленьких радостей и счастливых открытий. В опочивальне Роксана не без внутреннего торжества явила Митридату свою наготу как некий дар. Ее округлившиеся бедра, налившиеся полнотой руки и плечи являли собой красоту форм греческих статуй. В ней чувствовалась гибкость, какой не было раньше, и легкость движений, сменившая природную угловатость. Вдобавок благоухание густых шелковистых волос Роксаны, ее любящий взгляд, ласковые прикосновения нежных пальцев совершенно очаровали Митридата. Она была та же и в то же время какая-то другая, необыкновенная, неизведанная… Роксана возлегла на ложе в спокойном величии богини, не торопясь отдаться Митридату. От ее матово-белой кожи исходил еле уловимый аромат. Митридат, покрывая поцелуями нежное тело супруги, неожиданно для самого себя запустил язык в ее увлажненное чрево, чего с ним доселе не бывало. Он привык царствовать и в постели, вкушая сладость от обладания женщинами, но дарил ответную сладость до Роксаны лишь одной женщине — своей матери. Эта ночь стала для супругов неким откровением, словно окрылив их чувства друг к другу — Роксана впервые вознеслась на вершину блаженства благодаря Митридату. Он же был восхищен переменой, произошедшей в Роксане, той неутомимостью, с какой она возбуждала его. С уст Митридата сорвалось признание: «Ты самая дивная женщина на свете!»

От этих слов у Роксаны закружилась голова. Она была переполнена счастьем!

К исчезновению Адобогион Митридат отнесся спокойно и даже не огорчился, узнав об этом от Роксаны. Он больше сожалел о сбежавшем от него телохранителе, которого очень ценил.

Митридат и Роксана предавались ласкам ночи напролет, отсыпаясь днем. В их сознании все перевернулось: ночь была для них сладостной отрадой, а день — отдохновением от ночных утех на ложе. Заботы государства и продолжающаяся где-то война их не волновали.

Однако по милости завистливых богов — иной причины Роксана просто не видела! — любовная идиллия вскоре нарушилась.

Из Каппадокии вернулась Ниса.

— Царь Ариарат отверг твою сестру, повелитель, — сообщил Митридату евнух-соглядатай, сопровождавший Нису. — Не без стараний Гордия Ариарат предпочел Нисе дочь парфянского царя. Она пока еще не прибыла в Мазаку, но парфянские послы там уже побывали. Митридат помрачнел. Двигать войско в Каппадокию, не закончив войну с Тиграном, он не мог. Медлить тоже было опасно. Опираясь на парфян, Ариарат и Гордий могли вознестись очень высоко! Парфия — это сила, не считаться с которой было нельзя.

Митридат написал письмо своей сестре Лаодике.

В нем он поведал ей о случившемся, нарочно сгустив краски, и просил Лаодику надавить на Никомеда, чтобы он выступил с войском в Каппадокию.

Другое письмо Митридат отправил Тирибазу и Диофанту, требуя от них поскорее закончить войну с армянским царем.

В ожидании ответов из Вифинии и Акилисены Митридат не находил себе места. То он производил смотр гарнизонов в Синопе и Амисе, то осматривал оружейные хранилища, прикидывая, сколько еще войска ему удастся вооружить на случай войны с Парфией, то не выходил из сокровищницы, проверяя, все ли на месте, не похищена ли пусть даже маленькая толика его золотых запасов. Если придется воевать с парфянами, денег потребуется много, ибо война эта будет тяжелой.

Наконец пришел ответ от Тирибаза.

«Чтобы заключить выгодный мир и оставить за собой Акилисену, нужно продвинуться как можно дальше в глубь владений Тиграна, — писал Тирибаз. — Предлагать сейчас мир Тиграну — означает признаться ему в собственной слабости».

Митридат понимал, что Тирибаз прав. Так просто Тигран Акилисену ему не уступит и тем более Оромантиду. Войну нужно продолжать, и все же мысли Митридата были о Каппадокии. Гордий и мальчишка Ариарат нанесли ему неслыханное оскорбление, после всех договоренностей отвергнув его сестру ради невесты из Парфии! Тем самым Митридату дают понять, что Каппадокии в союзе с Парфией понтийский царь не страшен. Ниса, наоборот, не скрывала своей радости, что все так получилось. Она с неприязнью отзывалась об Ариарате, который, по ее словам, унаследовав красоту матери, в той же мере унаследовал душевные пороки своего отца.

— Нормальному совокуплению с женщиной Ариарат предпочитает совокупление с мужчиной, причем он сам выступает в роли наложницы, — рассказывала Ниса, не пряча омерзения. — По одним слухам, юного царя растлил его советник Гордий. По другим, его друзья из римских ростовщиков, коих немало проживает в Мазаке.

Последнее известие встревожило Митридата.

— Что делают римские ростовщики так далеко от Рима? — спросил он.

— Мне сказали, что они дают деньги в царскую казну, — ответила Ниса, — а за это Ариарат и Гордий предоставляют им половину налогов на откуп. Еще ростовщики дают деньги на строительство дорог и мостов по всей Каппадокии и берут за это определенный процент с торговых пошлин.