Мю Цефея. Цена эксперимента

— Это тебе, доблестный рыцарь! В память о сегодняшнем турнире! — и шелковый, с золотою поющею птицей платок полетел, закружился по воздуху, дрогнул в ревнивых ладонях луны, и Влад засмеялся и подхватил его на древко копья. — А это — в память обо мне самой. Возьми. — Склонившись с трибуны, она протянула блеснувшую золотом пряжку. Взглянула хитро, зеленым, драконье-прищуренным взглядом. — Только супруге твоей об этом подарке знать ни к чему… Ты ведь умеешь хранить секреты, а, рыцарь Влад? — прошептала она, делаясь странно, неуловимо похожей — на встреченного шута с кривою, драконьей усмешкой, и Влад протер глаза кулаком, прогоняя примстившееся, когда же открыл их — девицы простыл и след… Только пряжка грела ладонь — позабытой драконьей чешуинкой.

II

— Бам-м! Гра-ах! — Молнии били наискось, калеными вспышками в черном, грозой взбудораженном небе. Будто там, за набухшими гневными тучами, расправлял свои крылья огромный дракон, с алой, как закатное солнце, прожорливой пастью, и кипящее золото глаз его прожигало небо насквозь, до ливневых потоков по улицам, до ревущего грома. — Бам-бабах!

Влад захлопнул окно. Нет, драконы не любят грозу. Дракон — тишина, и пещерная затхлость, и блеск золота среди обглоданных белых костей храбрецов, что приходят за золото биться. Они бесконечно глупы. Если враг приходит с мечом и кричит: «Отдавай!» — то кто же отдаст добровольно? А если попросит друг — то почему б не отдать? Его отец очень мудр, мудрее всех храбрецов, мудрее всех драконов на свете. Он стал другом дракону, и дракон теперь даст ему все, и даже более этого.

У дракона был длинный шипастый хвост и большие роскошные крылья. Он жил в каменном доме на заднем дворе, среди квохчущих кур и безбрежных морей огородов, одинокий, и грустный, и очень, очень богатый. Отец говорил Владу: «Не подходи!» — но Влад не мог утерпеть и тайком приходил — с теплым хлебом под мышкой и крынкою молока. И смотрел, как змеиный драконий язык по-собачьи лакает — молоко, свежевлитое в блюдце, как щекотно ложится в ладонь, доедая последние крошки, а потом — дракон улыбался ему во все зубы, белые, как молоко, и совсем, абсолютно не страшные, и тихо, благодарно дышал. И дыханье его плыло золотою пыльцою, чешуинками солнца падало между ресниц, и Влад жмурился — от невыносимой его красоты, от небывалого света его. Когда же глаза его вновь открывались — ладони Влада были полны сухой, золоченою крошкой. Дракон ел хлеб — и отдавал его золотом. Дракон пил белое молоко — и золотом плакали узкие драконьи глаза. Дракон был его добрым другом и другом отца его, а ведь друзьям — всегда отдают самое дорогое. Так сказал отец, а отец его никогда не обманывал.

Влад сунул руку за пазуху. Дракон на монете был словно живой — с расщеперенной пастью, с поднятыми кверху крылами.

— Дон!

Влад подошел к двери, чутко вслушиваясь — в ухающий, мерный грохот там, в глубине его дома. Дон! Дон! Молоты били по наковальне, точно рокот вечернего грома, обращая крошево золота в золотом вспухшее тесто, чтобы — печь и печь из него бесконечные хлебцы монет, на которых по-птичьи взлетал, красовался, ярился — прекраснейший из драконов, когда-либо урожденных под этой луной. Жаль, что он был отчаянно хром, точно отвоевавший калека на деревянной ноге, но отец повелел чеканить его на монетах здорового, с четырьмя сильными, толстыми лапами. Грозного защитника крепостей и грозного разрушителя их.

— Дон-н! — эхом откликнулось в кузне.

Отец как-то сказал, что там — куется победа его. Что то, что невозможно взять силою, будет куплено золотом… Влад отчего-то представил — золотых человечков в одинаковых латах, с мечами и на конях, коих куют и куют неотрывно в спрятанной в недрах дома кузнице, а ночами — выпускают на двор, для тренировок и отдыха. И отец — ходит меж ними важный, в плаще цвета зелени и красных одеждах, словно дракон, оборотившийся человеком, и лихо командует войском, а после, построившись, войско движется вслед за ним, по луной пропеченному городу, дальше и дальше на юг, в тот неведомый край за горами и реками, где так хочет править отец. Отец как-то обмолвился, что ему нужно золото, чтобы нанять себе войско. А еще — чтобы купить расположение кое-каких необходимых людей. «Как дракона? — спросил тогда Влад. — Ты хочешь, чтобы они стали твоими друзьями?» Отец засмеялся и тихо сказал, что друзей — не покупают за звонкое золото, они или друзья тебе — или тебе не друзья. А купить можно только союзников… и то, пока не появится кто-то, кто предложит более высокую цену.

— Бам-м… дон-нг! — Они слились воедино, треск грома за окнами и рокот грозы в наковальне.

— Дон-н-бам-м! — по лестнице загрохотали шаги, и Влад выжидающе замер.