Мюнхен 1938: падение в бездну Второй мировой

Приведенные факты свидетельствуют о том, что в 1938–1939 гг., сразу после того, как при попустительстве и помощи Англии и Франции гитлеровская Германия захватила сначала Судетскую область Чехословакии, а потом и подчинила себе всю эту европейскую страну, такие организации, как БОНСС, вели активную работу среди молодой интеллигенции на Балканах. Своим влиянием и действиями они противодействовали экспансии германского нацизма в стратегически важном для Третьего рейха Балканском регионе.

ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ МЮНХЕНА‑1938 ДЛЯ ЧЕХОВ: НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА НАЦИСТСКОГО РЕЙХА В ПРОТЕКТОРАТЕ БОГЕМИЯ И МОРАВИЯ В 1939–1945 гг. Кирилл Шевченко

Неожиданное для многих появление на политической карте Европы в октябре 1918 г. независимой Чехословакии, возникшей на руинах Австро — Венгрии и раскинувшейся от городка Аш на границе с Баварией до гуцульского местечка Ясыня в отрогах Восточных Карпат, воспринималось чехами и словаками как естественный и закономерный итог их борьбы за возрождение своей государственности. Однако фундамент новорожденного Чехословацкого государства оказался весьма уязвимым и непрочным, поскольку в процессе его возведения был допущен целый ряд существенных изъянов, ставших впоследствии своего рода «миной замедленного действия». Одной из этих «мин» стало большое количество национальных меньшинств, численность которых превысила треть от общей численности населения межвоенной Чехословакии.

Положение национальных меньшинств в Чехословакии, оставшейся к 1930‑м гг. «единственной демократией к востоку от Рейна»[489], было существенно лучше, чем в остальных государствах Центральной и Восточной Европы, где в 1930‑х гг. установились репрессивные авторитарные режимы. Однако с ухудшением международной обстановки в конце 1930‑х гг. проблема меньшинств, став орудием геополитической игры, приобретала все более острый характер. Именно положение национальных меньшинств, прежде всего немцев, стало ахиллесовой пятой межвоенной Чехословакии. Из 13,5 млн населения межвоенной Чехословакии 8,8 млн составляли чехи и словаки, 3,2 млн — немцы, более 700 тыс. — венгры и около 460 тыс. — русины. Канадский историк — славист Пол Магочи обращает внимание на то, что многонациональный характер Чехословакии в демографическом отношении делал ее «габсбургской империей в миниатюре»; при этом для живших в ней немцев и венгров Чехословакия оставалась практически чужим и даже враждебным государством, в длительное существование которого они не верили.

[490]

Государственное устройство и идеологический облик Чехословакии, определяемый доктриной «чехословакизма», были едва ли совместимы с менталитетом немецкого и венгерского меньшинств, тем более, что до 1918 г. в условиях Австро — Венгрии эти народы являлись господствующими. С приходом к власти в Германии нацистов и с началом разыгрывания судето — немецкой карты Берлином Чехословакия предсказуемо стала одной из первых жертв начатого Гитлером демонтажа Версальской системы, вскоре превратившегося в откровенное и безжалостное «избиение версальских младенцев».

Примечательно, что тревожное предчувствие Мюнхена было характерно для многих трезвомыслящих чешских политиков независимо от их политической ориентации. Один из руководителей чешской социал — демократии Франтишек Модрачек, имея в виду трехмиллионное немецкое меньшинство, включенное в состав Чехословакии после Первой мировой войны помимо своей воли, признал еще в 1919 г., что «ни один международный союз… не сможет воспрепятствовать воссоединению мощного народа, если он стремится к этому воссоединению. Однажды мы можем потерять немцев… У нас нет столько сил, чтобы удерживать их длительное время; если они захотят отделиться, то вся Европа будет не в состоянии удержать их у нас.»[491].