Мюрат

– Так-то оно так, – согласился Ланглад, – но только один Господь знает, куда мы придем, если ветер и дальше будет так поворачивать.

– Не нужно бы идти этой ночью, ваше величество, – присоединился к мнению товарищей Бланкар.

– Да почему же?

– А вот почему. Видите вон там черную полосу? Когда солнце садилось, она была едва заметна, а теперь уже закрывает часть горизонта. Через час на небе не будет ни звездочки.

– Вы боитесь? – спросил Мюрат.

– Боимся? Чего – шторма? – уточнил Ланглад и пожал плечами. – Это все равно как если бы я спросил у вашего величества, боитесь ли вы пушечных ядер. Мы ведь говорим все это для вас, а что нам, старым морским волкам, какой-то шторм?

– Тогда вперед! – вздохнув, воскликнул Мюрат. – Прощайте, Маруэн! Бог вознаградит вас за все, что вы для меня сделали. Я к вашим услугам, господа.

Моряки подхватили Мюрата, усадили его к себе на плечи, вошли в море, и через несколько секунд он уже сидел в лодке. Ланглад и Бланкар влезли следом и принялись поднимать парус, а Донадье так и остался у руля. Словно лошадь, почуявшая змею, лодка, казалось, напряглась и слегка задрожала; моряки беззаботно взглянули в сторону суши, а Мюрат, увидев, что она отдаляется, повернулся лицом к адвокату и напоследок крикнул:

– Вам следует добраться до Триеста. Не забудьте о моей жене. Прощайте! Прощайте!

– Храни вас Господь, ваше величество, – прошептал Маруэн.

Благодаря белеющему в ночи парусу он еще какое-то время следил за быстро удаляющейся лодкой. Наконец она скрылась из виду. Маруэн постоял еще немного на берегу, хотя ничего не видел и не слышал, и тут издалека до него долетел слабый крик: Мюрат в последний раз прощался с Францией.

Когда г-н Маруэн рассказывал мне однажды вечером, стоя на том самом берегу, все, о чем вы только что прочитали, ночное отплытие, хотя прошло уже двадцать лет, было свежо в его памяти до мельчайших подробностей. Он говорил мне, что, когда остался один, его охватило предчувствие беды и он никак не мог уйти с берега, несколько раз принимался звать короля, но, словно у человека, который видит сон, с уст у него не слетало ни единого звука. Ему казалось, что он выглядит как безумный, и только в час ночи, то есть через два с половиной часа после отплытия лодки, он вернулся домой со смертельной тоской в сердце.

Что же касается отважных мореходов, то они попали на широкий морской путь, что тянется от Тулона к Бастии, и поначалу королю казалось, что природа опровергает предсказания моряков: ветер не усиливался, а, напротив, стал понемногу стихать, так что через два часа лодка неподвижно качалась на волнах, которые с каждой минутой становились все ниже. Мюрат печально следил, как по поверхности моря, которое, казалось, взяло его в плен, тянется за лодкой фосфоресцирующий след; король приготовился дать отпор буре, но никак не штилю. Ничего не спрашивая у спутников, беспокоившихся, по его мнению, зря, он завернулся в плащ, лег на дно лодки, закрыл глаза и предался течению своих мыслей, гораздо более неспокойному и бурному, нежели море. Вскоре моряки, решив, что он и в самом деле уснул, сели рядом с рулевым и стали держать совет.

– Вы были не правы, – начал Донадье, – когда взяли лодку ни большую, ни маленькую: без палубы нам трудно придется в шторм, а без весел мы не можем двигаться в штиль.

– Господи, да у меня не было выбора. Пришлось брать что есть, и если бы сейчас не шел тунец, я не достал бы даже этой лоханки или же мне пришлось бы идти в порт, а наблюдают за ним так, что войти-то туда я вошел бы, а вот вышел бы вряд ли.

– Но она, по крайней мере, хоть прочная? – осведомился Бланкар.

– Проклятье! Ты ведь сам прекрасно знаешь, что делается с обшивкой и гвоздями, которые десять лет мокнут в соленой воде. В обычных обстоятельствах я не пошел бы на ней от Марселя до замка Иф, но в нашем положении можно обойти вокруг света и на ореховой скорлупке.

– Тс-с! – остановил их Донадье. Моряки прислушались: вдали раздавался какой-то гул, но такой слабый, что различить его могли только истинные дети моря.

– Вот-вот, – согласился Донадье, – это предупреждение для тех, у кого есть ноги или крылья, чтобы добраться до гнезда и больше оттуда не выходить.

– Мы далеко от островов? – живо поинтересовался Донадье.

– В одном лье или около того.

– Надо взять курс на них.

– Зачем? – приподнявшись, вступил в разговор Мюрат.

– Чтобы укрыться от бури, если удастся, ваше величество.

– Нет-нет, – громко запротестовал Мюрат, – я высажусь только на Корсике, мне не хочется еще раз покидать Францию. К тому же море спокойно, ветер начинает свежеть…

– Спустить парус! – вскричал Донадье.

Ланглад и Бланкар поспешили выполнить маневр. Парус скользнул вдоль мачты и упал на дно лодки.

– Что вы делаете? – воскликнул Мюрат. – Вы, кажется, позабыли, что приказывает здесь король?

– Ваше величество, – ответил Донадье, – здесь есть государь помогущественнее вас – Господь Бог, и есть голос погромче вашего – рев бури. Позвольте нам спасти вас, ваше величество, и не требуйте от нас большего.