Мхитар Спарапет

Навстречу ему вышел вардапет Григор.

— Турки снова получили большое подкрепление, — сообщил он.

— Тем хуже для них! Погибнут и эти, как собаки! — ответил Карчик.

На рассвете началу новые атаки. На этот раз турки штурмовали город с четырех сторон…

Через час-другой Карчик Ованесу сообщили, что войска Сари Мустафа паши преодолели водную преграду и вошли в квартал Анапат. Карчик послал туда горсточку молодых аванцев и несколько женщин. Им удалось приостановить наступление турок, но отбросить врага из квартала Анапат они уже не смогли — слишком малы были силы…

Уличные бои в Ереване длились три дня.

Скоро турки заняли также кварталы Дзорагюх и Еркуерес. Никто из армян не бежал, не бросил своей позиции. Люди погибали с оружием в руках.

Оставшиеся в живых сгрудились на улицах и во дворах домов, лепившихся окрест церкви святого Саркиса. Спасти их могло лишь чудо. Но в чудо уже никто не верил, никто не ждал его.

В портале церкви ночью собрались уцелевшие сотники и десятники. Не снимая с себя оружия, вардапет Григор наскоро отслужил обедню и причастил всех.

— Умрем с оружием в руках! — возгласил он осипшим голосом. — Господь бог примет нас в свои объятия, дети мои…

Выйдя из церкви, вардапет в сопровождении небольшой группы стариков и женщин направился с крестом и хоругвями в Конд, где жили сто семейств боша — армянских цыган. Вардапет разулся, разорвал на груди рубаху и с крестом в руке вошел во двор старшины цыган Казара Бабурина. На шум высыпали из своих домов все окрестные жители.

Заметив вардапета Григора, боша Казар, сухопарый человек с козлиной бородкой, склонился и поцеловал служителю церкви руку.

— Приди нам на помощь! — обратился к нему вардапет. — Не забывай хлеб-соль, которую не год и не два делим между собой. Детям нашим грозит смерть. Во имя Христа, помоги. По наущению господню я пришел к вам.

Боша немного опешил от замогильного голоса вардапета, от его страшного вида, от воплей армянских женщин и детей. Сердце больно сжалось. Из глаз полились слезы.

— Мы готовы! — проговорил он. — У меня двести храбрых молодых людей, они вооружены и искусны в обращении с мечом и в стрельбе. Все пойдут к вам и станут вместе сражаться против турок.

Вардапет зарыдал. Женщины громко благословляли судьбу.

Боша Казар разделил своих людей на пять отрядов, назначил старшин и передал всех под командование Карчик Ованеса. Под покровом ночи эти маленькие отряды ходами, известными лишь им одним, подступили к кварталам, занятым турками.

Рассвет не заставил себя ждать. Пришел день новых горьких испытаний.

Солнце поднималось все выше и выше, но ереванцы не видели ничего — ни солнечного дня, ни дождя, ни облаков. Никто, конечно, не видел и того, что давно уже созрела белая тута, что, лишившись хозяев, городские кошки одичали, а собаки, питаясь падалью, взбесились.

Дух мужества в людях иссяк. Малочисленных защитников вдруг обуял страх. Некоторые стали роптать. Иные откровенно выражали недовольство самому Карчик Ованесу. «Что это вы натворили? — смело кидали они ему в лицо. — Враги изо дня в день увеличиваются в своей численности, а нас все меньше и меньше. Чего упорствовать? Не лучше ли сдаться паше, вымолить у него милосердие для нас и для нашего несчастного города?»

И Карчик Ованес с вардапетом Григором наконец уступили: решили послать человека к Абдулла паше, заявить о своей покорности и просить мира. Объявили об этом людям: все молча согласились с решением. Но никто не вызвался идти парламентером. Вардапет снял и отбросил в сторону свою саблю.

— Пойду я, — сказал он.

— Нет! — воскликнул тогда паракарец Арутюн, смуглый пучеглазый парень. — Я хорошо владею турецким, да и вообще мне проще. Давайте белый флаг.

К концу палки привязали белую тряпицу и подали Арутюну. Вардапет Григор благословил парня, затем его по канату спустили со скалы на берег реки. Держа белый флаг над головой, он перешел реку и поднялся вверх. Сгрудившиеся на том берегу турки радостно замахали ему руками.

Арутюн подошел к ним. Из толпы выступил турецкий десятник, выхватил у Арутюна флаг, бросил себе под ноги и спросил:

— Что тебе надо, гяур-эрмени?

— Проводите меня к вашему паше, я парламентер. Старейшины Еревана просят мира. Мы покоряемся султану.

— Ха-ха-ха!.. — засмеялся десятник. Ему вторили и остальные. — Хитрые же вы лисы, гяуры-эрмени! Ха-ха-ха… Теперь вы просите мира, хотите лишить нас добычи, всего, что по праву принадлежит нам?

— Отведите меня к паше, пусть он все решит, — попросил Арутюн.

— Нам нужен ваш город, ваши жены, ваши сокровища, ваше имущество — все! Никакого мира быть не может! — Десятник выхватил у стоявшего рядом аскяра топор и со всего маху ударил им по голове Арутюна…

Карчик Ованес наблюдал со скалы за всем происходящим и поневоле съежился, видя, что сделал турок с Арутюном. Удар этот будто пришелся по его собственной голове.

— Не отчаивайся, Ованес! — сказал спокойно известный в городе хлебопек Мирза Ахиджанян. — Теперь пойду я. Убьют и меня, умру с миром, а коли останусь жив, брошусь в ноги паше и буду молить о милосердии к нашему городу.