Мхитар Спарапет

Бек встал. Воины вновь завязали турку глаза и увели. Недовольные тем, что Бек отпускает врага, они громко ругали пашу, султана и магометанскую веру. Бек слушал и молчал.

— Ты мудро поступил, тэр Давид-Бек, — тихо проговорил мелик Муси.

«А искренен ли ты?» — подумал Давид-Бек. Затем, сев на коня, он в сопровождении военачальников, мелика Муси и начальников ополченских войск спустился в город. Завидев Бека, горожане и войско, собравшиеся у рынка, громогласно приветствовали своего предводителя:

— Да здравствует Давид-Бек!

— Бек!.. — отозвались эхом скалы.

— Видишь, народ готов защищать свою родину, — сказал Бек ехавшему рядом мелику Муси. — Они отстоят ее, будут защищать твое богатство и тебя.

Муси поклонился.

— Да будет благословенна твоя рука, — сказал он громко. Но душу его терзали другие мысли. Он был бы куда счастливее, если бы этот суровый и неуступчивый Бек со своим войском находился в другом месте. Нескольких мешочков золота, нескольких сот кусков шелка и нескольких красивых девушек было бы достаточно, чтобы смягчить сердце паши и удержать его вдали от себя и от своего города.

Узнав о прибытии из Персии своих посланцев, Бек встретился с ними наедине в одной из келий монастыря.

— С пустыми руками? — спросил он, глядя с надеждой на князя Баяндура.

— Нет, — ответил усталый князь. — Но и результаты невелики. Долго держал нас шах во дворце. Воздавал почести.

— А войско? — с нетерпением спросил Бек.

— Привели. Пять тысяч разношерстной толпы. Идут вслед за нами, завтра будут здесь. Ведут их Асламаз Кули и Хосров ханы.

Бек молча набил трубку, отдал Согомону, чтобы тот разжег. Затем сказал:

— Это, конечно, не помощь, но все же войско. Народ скажет — мы не одни. Шах прислал нам подмогу. Лучше, чем ничего. А известно ли вам, что шах послал против турок большую армию? Она через Маку должна выйти в тыл врага, чтобы облегчить здесь наше дело. Под Арцахом турки снова понесли крупное поражение. Знайте и сообщите войскам, — сказал он, не глядя ни на князя, ни на других. Он в первый раз лгал. Победа под Арцахом была правдой, но остальное он выдумал. Так было нужно. Надо было обнадежить войско, поднять его дух.

Поверили ли ему посланники? Трудно угадать. Но радостные известия о том, что персы прислали подмогу и что шах отправился к Баязету, чтобы ударить по туркам с тыла, быстро распространились среди войска.

Среди поверивших был также мелик Муси.

На следующий день прибыли персидские ханы со своими войсками и гаремами.

Бек велел расположить войска в окрестных садах Агулиса, выдать им продовольствие, а ханов оставить в крепости.

— Аллах помогает, — обрадовались ханы, узнав об Арцахской победе, — мы готовы служить тебе, тэр Давид-Бек.

Мхитар, расположившись лагерем в Шахапунике, ожидал со дня на день появления турок. Но турки не решались приблизиться к ущелью. Конные отряды спарапета внезапными набегами на дорогах, ведущих в Нахичеван, беспокоили турецкую армию. Раза два Мхитар сам участвовал в ночных нападениях.

Турки рассвирепели. Мхитар отрезал им дорогу на Ереван. Его отряды громили, захватывали вражеские обозы, отправлявшиеся к Абдулла паше через Ширак и Ереван. Спарапет гордился этими своими победами. Частыми набегами с тыла он держал турецкую армию в постоянном беспокойстве. О победах спарапета и его войск говорили повсюду, умножая его славу. Кёпурлу Абдулла паша со страхом и уважением произносил его имя.

Но все это не служило средством, облегчающим старую боль. Она продолжала терзать его душу. Неделю назад тикин Сатеник со старшим сыном приехала в Шахапуник и не упускала случая, чтобы не упрекнуть мужа за разрыв с Давид-Беком.

«Может, я и вправду изменник? — иногда спрашивал себя спарапет. — Нет, никогда, — тут же отрицал он. — Я воюю с турками, и мои войска приносят славу нашему народу, его армии, а что я разошелся с Беком, в том не моя вина».

Поведение жены сильно возмущало его: зачем она приехала в лагерь, сидела бы дома, у своего испачканного чернилами стола. Он не мог выносить нахмуренного, тяжелого взгляда Сатеник, ее укоряющих речей. И ведь она ни в чем не обвиняет Давид-Бека, оправдывает его. Почему она не бранит того, кто в присутствии меликов и военачальников оскорбил ее мужа, удалил его из Алидзора, изгнал… Почему Сатеник не возмущается поведением Бека, ищущим примирения с персидским шахом?

Но все же, несмотря на разрыв и клятву никогда не мириться с ним, спарапет в глубине души продолжал любить Бека. Он любил его, как родного отца, любил за его железную волю, храбрость, за беззаветную преданность народу. Но почему, почему Бек возлагает надежды на союз с персами, почему держит у себя персидских ханов и их ненадежные войска, которые, несомненно, бросят его при первом же поражении…

Как-то раз, вернувшись из набега, совершенного в сторону Начихеванской долины, он увидел у своего шатра инока Мовсеса, приветствовавшего его поклонами. Кругом царила подозрительная тишина. Предчувствуя что-то тяжелое, Мхитар ответил на приветствие Мовсеса легким кивком и вошел в шатер. Там были жена и сын Агарон. Вслед за ним вошел и Мовсес.