Младенца на трон! (СИ)

- Не вели казнить, великий государь. Все для пользы твоей, батюшка. Ты ж мне наказ дал иноверцев кликать, а как я такое дело без хозяина осилю? Поруку даю, князь Дмитрий Михалыч человек честный, достойный, об деле твоем будет как о своем печься и нас не выдаст.

Ну, Васька, ну, болтун! Впрочем, Петр и сам собирался открыться Пожарскому: ему нужны сильные и верные сторонники.

- А то я не ведаю, - хмуро сказал он. - Садись, князь. А ты, Василий, ступай. Да дверь поплотнее притвори.

Охранник вскочил и, согнувшись в поклоне, задом вышел из комнаты. А Пожарский в удивлении потряс головой, словно отгонял наваждение.

- Так значит, не соврал Васька?!

- Как видишь. Ладно, князь, коли мы теперь заодно, садись да сказывай, какие дела на Руси.

- Слава Богу, государь, - пряча улыбку, ответил Дмитрий Михайлович. - Я нонеча лишь из войска возвернулся, добрые вести привез. Отвоевали мы с князем Черкасским да воеводою Бутурлиным для твоей царской милости крепости Белую, Дорогобуж и Вязьму. Князь с государевым войском на Смоленск двинулся, а воеводу раненым свезли в Калугу.

Оп-па! Смоленск как раз один из первых пунктов в плане Петра! Если его отвоевать, поляки наверняка пойдут на переговоры, причем на совсем не на тех условиях, что были в дейтсвительности.

Петр прекрасно помнил: взяв три крепости практически без боя, русские командиры уверились, что и Смоленск сдастся на милость победителя. А оттого просто взяли его в кольцо. И это при двенадцатитысячном войске! Ни штурма, ни подкопов. Даже артиллерию не потрудились привезти. А ведь внутри тогда было всего несколько сот защитников! Так и просидели наши четыре года под стенами, за это время половина войска разбежалась по домам. А вот ляхи не дремали, несколько раз прорывали осаду снаружи, пополняя гарнизон и запасы провизии.

Петр задумчиво посмотрел в окно на золотые маковки соборов. Да-а, надо исправлять дело. Сколько раз они с Патриком обсуждали это бездарное "сиденье". Тот, помнится, говорил, что и осадные орудия не спасли бы русских. А вот посмотрим!

Так-так, а крепость Белая - это не та ли самая, где Лермонтовский предок воевал? Ого, как интересно!

Оторвавшись от созерцания куполов, Петр искоса взглянул на князя.

- В Белой вместе с литовцами наемные иноземцы были?

Пожарский взглянул с изумлением.

- Как же ты, батюшка, про то сведал-то? Я ж никому покамест не сказывал, вот только утрась в Москву въехал. Да, там полно немцев, мы их бельскими кличем. Били тебе челом, дабы принял ты их на государеву службу.

Проигнорировал вопрос, Петр приказал:

- Там среди прочих должно быть Джорджу Лермонту. Вели сыскать и привести ко мне, поглядеть на него желаю.

Князь с удивлением кивнул, а Петр продолжил:

- А немцам ответствуй, мол, царь согласен, и накажи дать им жилье да жалованье. Ну, а что на Москве деется?

- Дык я ж токмо приехал, батюшка Петр Федорыч, ничего покамест не ведаю. Разве что посольство из Персии прибыло. Шереметев велел послать им пять карет для торжественного въезда, вот мы у стен-то и встренулись. Разместили их в Китае, на богатых дворах, да пятерых толмачей придали, - Дмитрий Михайлович прислушался к колокольному звону за окном и вдруг лукаво усмехнулся: - Кабы ты их видел, великий государь, смешные - сил нет. Все с шарами на головах.

Царь в недоумении уставился на Пожарского.

- С какими шарами?!

- Дык из тряпок. Аршин по десять, поди, на голову наматывают.

- А-а… Погодь, это шаха Аббаса, что ль, люди? - сообразил Петр. - И Ризу привезли?!

- Какую Ризу, государь?

- Ну ту, что в Грузии захватили… - начал было царь, но тут же опомнился.

"Боже, что я несу? Ее ж только лет через десять привезут!" [21]

- Ни про какую Ризу никто мне не сказывал, батюшка. А персы - да, от шаха Аббаса посланники. Изволишь их принять аль пущай бояре с ними бают?

- Невместно мне пока открываться. Давайте уж сами. Они об союзе супротив турок просить будут, а он нам теперича без надобности. Вот если маленько попозжее…

- Ты что ж, сбираешься с османцами воевать? - изумился Пожарский.

- Нет, Дмитрий Михалыч, нонеча не с руки. Но опосля нам персы понадобятся. Ты скажи Шереметеву: в союзе совсем-то пущай не отказывает, ни "да", ни "нет" не ответствует, тянет время.

- Как прикажешь, великий государь.

- Шах Аббас силушку немалую имеет, Грузию с Арменией и с Ширваном у османов, вишь, умыкнул…

Юный царь задумчиво пожевал губами, разглядывая мысок маленького сапожка. Ох, что сейчас начнется! Он поднялся по ступенькам к своему трону, вскинул голову и в упор посмотрел на Пожарского:

- А теперича вот что, Дмитрий Михалыч: надобно нам с Польшей да Швецией замириться.

Князь отпрянул, на лице его застыло изумление.

- Как замириться, государь?! Да об чем ты?! Сказываю ж, три крепостицы у ляхов отобрали, Смоленск вот-вот возворотим!

- Как возворотим-то? Нешто вы туда осадные орудия подвели?

- Вот об этом не ведаю. Могет, и в Дорогобуже оставили… Крепостицы-то сами нам ворота отворяют.

- А коли в сей раз не отворят? Сколько ляхи продержатся?

- Ну-у… Небось, до весны-то сдюжат, а то и поболе.