Младенца на трон!

— О, нет, опыт с французскими королями у нас уже есть, и не самый приятный.

— Не согласны на Петра!

— Да разве плохо иметь королем самого посланца Господнего?

— Вы и в самом деле верите? Чушь!

— Уверяю вас, это так!

— Он, безусловно, посланец. Полковник Самборский во времена защиты Смоленска встречал его и рассказывал, что царь несколькими словами переманил на свою сторону сотню французских наемников! А было ему тогда года три.

Лев Сапега, поняв, что перекрикивания могут затянуться надолго, попытался навести порядок.

— Прошу, панове, прошу вас, давайте конкретнее! Пожалуйста, сядьте все.

Паны кое-как расселись, но продолжали браниться.

— А теперь пусть встанут те, кто согласен на избрание царя Петра.

Больше половины присутствующих, в том числе и два архиепископа, дружно поднялись, кто охотно, кто нехотя. Один из оставшихся сидеть удивленно присвистнул:

— Ничего себе!

Принимай Сейм решения простым большинством голосов, сторонникам царя и напрягаться бы не стоило. Но гордые паны имели свой закон: здесь даже один несогласный мог заблокировать решение остальных, использовав liberum veto. И потому Воротынский и его польские сторонники продолжали убеждать несогласных.

Боярину вспомнились странные слова государя, мол, как бы ляхи не затянули выборы и не обманули его, как Алексея Михайловича. Кто такой этот таинственный Алексей Михайлович, Воротынский не понял, но четко уловил — все надо сделать как можно быстрее. И потому не скупился на обещания.

— Государь наш обещался дать панам наделы за Большим Камнем. Злата там рудознатцами найдено — не счесть!

Он прекрасно понимал, что царь не отдаст земли в вечное владение — только во временное управление, да и то лишь тем, кто построит на них приносящие пользу стране предприятия. Но упоминать об этом сейчас необязательно. Как там говорил царь — устрой им золотую лихорадку? Что ж, добро, сделаем: о недавно открытых месторождениях золота и серебра знали все.

— Верно, Московия — страна несметных богатств! — поддержал его Радзивилл.

Воротынский с удовольствием подмечал, как загорелись глаза многих шляхтичей. Да, после упоминания о золоте число противников царя явно поубавилось.

Но вот паны опять повскакивали, пытаясь криком доказать свое мнение.

— Не уживемся мы с ним! Тирания у русских царей в крови!

— Да он не наследный царь! Он пришел из ниоткуда, с небес спустился.

— Кстати, слышал, он как-то летал над Кремлем, словно ангел. Серьезно, многие видели, у боярина спросите.

— Давайте совсем без монарха!

— Три войны, да плюс намерения Парижа неясны!

— Что вы глупости говорите, ясновельможный пан, Франция воюет с Габсбургами!

— Конечно, но если победит, то следующими можем стать мы. Ибо Людовик на стороне протестантов.

— Петр нас всех тут в православие обратит!

— Я не согласен с изгнанием иезуитов!

Споры продолжались до позднего вечера. И, наконец, в двенадцатом часу Сапега объявил:

— Готовится решение об избрании царя московского Петра Федоровича Богданова королем польским и Великим князем литовским. Кто-нибудь желает применить liberum veto?

Воцарилось молчание. Выждав положенное время, он торжественно провозгласил:

— Решение принято!

Глава 39

Ранним утром Петр сидел в кресле в покоях Вавельского замка и с теплотой смотрел на Воротынского, примостившегося рядом на стуле. За последние годы царь сблизился с регентами. Если к Пожарскому он относился как к другу, сильному и справедливому, готовому защитить от любого обидчика, то к Воротынскому он скорее как к отцу — доброму, понимающему, мудрому.

Боярин эмоционально пересказывал последние новости. На роскошной, как у Санта-Клауса, седой бороде играли разноцветные блики утреннего солнца, пробивающегося через витражные окна, в умных глазах блестели хитрые искорки.

После коронации прошло несколько недель. Петр не уставал поражаться: он — король польский и великий князь литовский! Фантастика! Теперь, конечно, его страна будет развиваться гораздо быстрее. Здесь и воздух посвободнее, и к Европе ближе.

В Варшаве отгремели коронационный торжества, и Петр перед возвращением в Москву решил съездить в Краков, древнюю столицу Польши. Город поразил его своей красотой: строгие готические соборы, мощная крепостная стена и прекрасный Вавельский замок. Он не раз видел его фотографии в интернете, но разве они могли сравниться с реальностью?

— Ох, и благоволят тебе паны, батюшка, особливо опосля того, как Радзивилл с Пожарским разбили свеев под Вильно.

Да-а, у нас теперича силушка немалая, не зря ж король Густав поспешает с нами мир-то учинить. Его ноне война в закатных странах заботит. А у нас иная печаль — османцы.

Собственно, ради этого Петр и вызвал Воротынского в такую рань.

— Что ж, Иван Михалыч, вот и до них очередь дошла. Пора Крым воевать!

— Да как же, государь, — запротестовал боярин, — где силушку-то взять? Это ж те же османцы. А под ними вон полЕвропы стонет, как же мы их одолеем?