Младший брат

Нейт и Лиам недоуменно переглянулись. Я попытался взять себя в руки, но ничего не смог с собой поделать и начал открыто всхлипывать. Нейт подошел к дубовому книжному шкафу и распахнул дверцы бара, скрытого в одной из полок. Переливчато засверкали шеренги бутылок. Он плеснул мне какого-то коричневатого напитка и пояснил:

– Редкий ирландский виски. Мамин любимый.

На вкус виски обжигал, как огонь или жидкое золото. Я осторожно пригубил, стараясь не закашляться. Вообще-то я не любитель крепких напитков, но этот оказался великолепным. Я перевел дух и несколько раз глубоко вздохнул.

– Спасибо, Нейт, – поблагодарил я. Он просиял, будто я наградил его медалью. Славный малыш.

Я придвинул к себе клавиатуру и стал перелистывать почту. На огромном экране проплывали десятки сообщений. Мальчишки следили, затаив дыхание от восторга.

В первую очередь я стал искать то, что для меня было самым важным. Письмо от Энджи. Может быть, ей все-таки удалось вырваться. Надежда умирает последней.

Но надежды мои были напрасными. От Энджи ничего не было. Я стал торопливо сортировать почту: запросы от прессы, послания фанатов, вопли недоброжелателей, спам…

Тут-то я и наткнулся на письмо от Зеба.

> Разворачиваю сегодня утреннюю газету и вижу свою записку, которую ты должен был уничтожить. Не ожидал от тебя такой подлянки. Подставил ты меня.

> Но не переживай, я понимаю, почему ты так поступил. Не могу сказать, что одобряю твою тактику, но мотивы твоих поступков достойны уважения.

> Если ты читаешь это, значит, скорее всего, где-то прячешься. Жить в подполье – дело непростое. Я этому долго учился. И до сих пор учусь.

> Я могу тебе помочь. И помогу. Потому что ты и сам делаешь для меня все, что в твоих силах. Хоть и не всегда спрашиваешь моего позволения.

> Если получил это письмо, ответь в любом случае. Если ты в бегах и тебе одиноко, ответь. Или если тебя захомутали и обрабатывают наши друзья в Гуантанамо, все равно ответь, и тебе станет легче. Попавшись к ним в лапы, ты сделаешь все, о чем они просят. Я это понимаю. И готов идти на риск.

> Ради тебя, M1k3y.

– Ух ты! – потрясенно выдохнул Лиам. – Вот это да!

Мне захотелось прибить идиота. Я обернулся, чтобы отшить его парой крепких слов, но наткнулся на восторженный взгляд огромных, как блюдца, глаз. В них читалось, что он готов упасть на колени и поклоняться мне, как божеству.

– Можно я скажу? – вступил Нейт. – Я хочу сказать, что помогать тебе – это величайшая честь всей моей жизни! Вот что я хотел сказать.

От стыда я покраснел до ушей. Я ничем не заслужил такого почитания. Эти ребята привыкли считать меня звездой. Ну какая из меня звезда, в самом деле!

– Ребята, можно вас попросить… – замялся я. – В общем, мне надо немножко побыть одному.

Они выскользнули из комнаты, поджимая хвост, словно нашкодившие щенки, и мне стало еще стыднее. Я принялся торопливо печатать.

> Зеб, я смылся от них. И сейчас в бегах. Мне очень нужна помощь. Любая. На этом пока все.

Я вспомнил, что надо поддерживать телефон Маши в рабочем состоянии, достал его из кармана и нажал одну из кнопок.

Ребята разрешили мне помыться в душе, выдали сменную одежду, упаковали в новенький рюкзак половину своего аварийного запаса, всегда хранящегося в калифорнийских домах на случай землетрясений: питательные батончики, лекарства, гелевые грелки и охладители. Сунули туда же старый спальный мешок. Я был тронут, когда мне вручили запасной иксбокс-универсал с уже загруженной операционной системой «Параноид-линукс». Щедрые подношения продолжались бы и дальше, но, когда дело дошло до сигнального пистолета, я сказал «хватит».

В надежде дождаться ответа Зеба я то и дело проверял почтовый ящик. Отвечал на послания фанатов и запросы журналистов, а хейтерские письма просто удалял. Думал, получу что-нибудь от Маши, но она, скорее всего, уже на полпути в Лос-Анджелес, да и с перебитыми пальцами вряд ли может печатать. Я снова потормошил ее теле- фон.