Младший научный сотрудник 6 (СИ)

Я подтвердил, что умею, тогда он сунул мне Смит-и-Вессон 38 калибра, после чего пожал руку и растворился в ближайших зарослях, как будто и не было тут никого и никогда. А я встал, отряхнулся и отправился навстречу новым приключениям. Которые не заставили себя ждать — буквально через пять минут с соседнего дерева спустился зверек размером чуть больше кошки встал на задние лапы и зашипел. Ба, пронеслось у меня в голове, да это же мангуст… тот самый, который у Киплинга отважно боролся с кобрами. Через секунды к первому зверьку присоединились еще два, шипели они уже очень громко, делая в мою сторону быстрые выпады.

На их территорию наверно забрел, подумал я, медленно удаляясь и стараясь не повернуться к ним спиной… про мангустов мне Пабло ничего не рассказал, видимо, не счел нужным, поэтому пришлось действовать по обстоятельствам. Обошел это место широким кругом против часовой стрелки, ничего угрожающего не встретил и отправился на восток, спиной к заходящему солнцу. Впереди вдруг возникло обширное болото… не такое, как в нашем нижнереченском Заволжье, без елок и берез, но зеленая ряска и здесь имела место.

Про болота мне Пабло пару слов сказал — чтобы я не лез в них ни в коем случае, потому что кроме возможности утонуть, есть еще риск нарваться на крокодилов… да-да, эти милые твари не только в Ниле плавают и во флоридских лесах обитают, но и на Филиппинах вполне исправно встречаются. Причем какие-то гигантские экземпляры могут попасться, вплоть до 6–7 метров в длину.

Что ты знаешь про крокодилов, спросил я у своего второго я. Загибай пальцы, послушно отозвалось оно. Слово это древнегреческое, состоит из двух и переводится как «галечный червяк».

А при чем тут галька? — не понял я. Наверно при том, что чешуя у них похожа на гальку, подумав ответило оно. Ладно, лингвистика меня сейчас меньше всего интересует, давай ближе к теме, — подогнал я его.

Пожалуйста, пожало оно плечами (если конечно у воображаемого собеседника могут быть плечи), крокодилы обитают почти во всех тропических странах, живут в основном в воде, но прекрасно чувствуют себя и на суше. Плотоядные, но и растительной пищей не брезгуют. Атакуют из засады, где могут сидеть не двигаясь часами и даже сутками. Про гигантские экземпляры Пабло, кстати, тебе пулю прогнал — нет здесь таких, максимум три метра.

Три метра это, знаешь, тоже немало, поморщился я. Расскажи лучше, как от них уберечься можно. Да ради бога, продолжило оно, самое основное — это держаться подальше от мест, где они могут обитать.

Это отпадает, ответил я, давай дальше.

Наиболее опасны они вечером и ночью, продолжило оно, так что…

Ясно, еще что-нибудь?

Не кормить крокодилов… держать от них подальше домашних животных и детей… ну что еще-то… если увидел эту тварь, то самое лучшее поведение — это убежать подальше. Давление челюстей у крокодилов может достигать трех тонн, больше, чем у бультерьеров в разы. Вроде все…

Ладно, пасиб, буркнул я, в случае чего будем спасаться бегством.

Глава 15

Бараны стучат в барабаны

Бараны стучат в барабаны

Второй день побывки в родных местах выдался нервным и суматошным — надо ж было закончить все дела с Тетрисами, это оказалось очень непростым делом. И Иннокентия в больнице посетить второй раз. И с Ниночкой поговорить… не знаю зачем, но она напросилась на такую встречу после обеда. А кроме этих плановых мероприятий кое-что навалилось в сверхплановом, так сказать, порядке, меня вдруг взяли и выдернули в заведение, расположенное через дорогу от нашего ИПП… ну да, в психоневрологический диспансер номер 2, непосредственно к главному психо-неврологу Горлумду Генриху Готлибовичу.

— Привет, Петя, — бросил он мне без всяких церемоний, — как дела?

— Дела в порядке, — ответил я, — Генрих Готлибович, спасибо родной карательной психиатрии.

Он ухмыльнулся, но пропустил мою шпильку мимо ушей.

— Можно просто Генрих, — милостиво разрешил он, — я слышал краем уха, что ты там в столице теперь не самый последний человек.

— Я не считал, — честно ответил я, — какой я там в очереди с конца. Но кое-какие связи заимел, да.

— И квартирку на Кутузовском проспекте тоже, — продолжил ухмыляться он.

На это я совсем уже не нашел, что ответить, тогда он продолжил уже более серьезным тоном.

— Составишь мне протекцию в кремлевскую поликлинику?

— А что я с этого буду иметь? — хитро прищурился я.

— Какой умный мальчик, — ответил он, — не по годам… будешь обязанного тебе человека не в самом последнем лечебном заведении Москвы.

— Вы, кстати, в курсе, что там уже трудится наш Семен Наумыч?

— В курсе, конечно, — подтвердил Генрих Готлибович.

— Чего ж его-то не попросили о протекции?

— А то ты сам не знаешь, — усмехнулся он, — на Наумыча где сядешь, там и слезешь. И должен останешься, за то, что тебя выслушать согласились.

— Понял, — вздохнул я, — считайте, что мы договорились. Но результат, естественно, я вам гарантировать не смогу — там много посторонних факторов в игре участвуют.