Младший сын

А в самом Орле кочевали до сих пор, пусть и со спутниковыми антеннами, дроидами и подстраховкой в виде мобильных промышленных и медицинских комплексов.

Гуйч был ещё из того поколения, которое свободу ценило больше, чем уютный комфорт современных скопищ небоскрёбов (сведённый в города и агломерации). Увы, полностью «свободными» от всего наносного оставались (кроме упомянутых уже книг) только далёкие родственники по тюркской языковой группе в Илийском Орле.

Почему бы не помочь одному из них, думал Гуйч. Идея ведь – вещь такая. Она может не только умирать. Может и загораться заново, если есть те, кто готов ради неё идти на что-то серьёзное.

Гуйч был готов заплатить часть требовавшихся отряду денег, плюс найти нужных людей (благо, в окрестностях Кара-кума он знал не один род и не один отряд, подходящий под требования паренька).

Деньги от Заказчика были нужны, прежде всего, для аванса и для подтверждения серьёзности его же намерений.

Не планируя никаких новшеств и революций, Гуйч, тем не менее, хотел для себя на практике выяснить: а что будет, если в былую идею Единства кое-что влить?

С одной стороны, реальную цель и задачу (помощь правому на все сто, но попавшему в беду соседу-родственнику).

С другой стороны, необходимое финансирование, на которое скидываются все причастные.

С ещё одной стороны – реальную «работу» вооружённому отряду, который в данном конкретном случае будет работать не только и не столько за оплату. Больше – за идею.

Ни в чём уже не очаровываясь и особо не обольщаясь, Гуйч впервые за многие годы почувствовал, что ему интересно. До неприличия любопытно, а что будет дальше.

Комплекс «неприятностей», имеющий место в Орле, был случайностью только для правящей Семьи Орла, да для их же органов власти.

А для всего остального мира ожидаемый «передел» (собственности «разжиревших толстячков») был вполне очевидным вектором: ну нельзя быть такими богатыми и независимыми на виду у всех! Просто дурной пример извне собственным народам – а ну как и своим захочется богатств и свободы?

Плюс идеология.

Была ещё одна вещь, которую Гуйч понимал с высоты лет и миров, принадлежа фактически сразу к обеим сторонам Статуса. Вещь настолько опасная, насколько и крамольная здесь. Как изучавший, помимо прочего, страноведение, Гуйч был способен обобщать и на уровне геополитики (хотя и далеко не все обобщения от него можно было услышать вслух).

Ненависть раба к свободному человеку – это очень глубокое и сильное чувство.