Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым

Моргнув сильнее, чтобы снять пелену с глаз, Ясуо наконец увидел, что он действительно в кровати, верхнее его одеяние, которое обычно застегнуто под самую шею, распахнуто и нижнее съехало, оголив грудь.

Возле постели же сидит его главное проклятье. Мира заколола волосы в тугой пучок, обнажив шею и сделав свой образ еще более хрупким. Выглядела она на удивление уставшей, словно боролась со сном уже долгое время.

— Неужели, я думала вы уже не придете в себя, — улыбка с легкой усталостью озарила ее лицо.

То ли от количество выпитых успокоительных, то ли от чувства общей усталости, Ясуо смотрел на нее не отрывая взгляд. Солнце уже давно село и теперь он видел ее облик совсем иначе, девушка закатала рукава на бело-золотом одеянии, привычное надменное лицо сменилось спокойным и заботливым, освещенное светом от свечи ее лицо казалось еще более игриво ласковым.

— Так, видимо вам все же плохо, — щелкая пальцами у лица учителя Мира начала двигаться из стороны в сторону, словно стараясь уловить взгляд учителя, двигаются ли у него зрачки?

— Да, видимо мне уже совсем плохо, — собрав себя с силами и осознав в каком виде, он предстал перед ученицей, Ясуо приподнялся, чтобы запахнуть собственное одеяние, — только не говорите, что тащили меня до кровати, вы разрушите остатки моей гордости, — не особо понимая, что он говорит произнес учитель.

— Да нет, что вы. Масаши не успел отойти далеко, я позвала его, и он помог мне. К сожалению, Макото нет во дворце, чтобы быстро сделать вам лекарство, но брат обучался лечебным практикам, он мне помог привести в норму ваше состояние. Ему нужно было уйти, а я осталась ждать, когда вы проснетесь, чтобы убедится, что все хорошо. У вас был жар и кажется приступы удушья, поэтому пришлось расстегнуть одежды и делать влажные компрессы.

— И долго я не просыпался?

— Около 10 часов.

— Кошмар, — шепотом произнес учитель и уставши сквозь спутанные волосы вновь повернулся к ученице.

Глаза молодой госпожи были уже стеклянными, а веки становились все тяжелее.

Учитель встал с постели, подошел к зеркалу, чтобы хоть немного привести себя в порядок, лишь убедившись в приемлемости собственного внешнего вида, он повернулся к сидевшей на стуле у кровати ученицы и еле сдержал собственный испуг:

— Нет, нет, нет! Давай только без вот этого, — строго произнес Ясуо ускоряя шаг и направляясь к кровати, в которой мирно улеглась Мира.

В его глазах подобное действие было просто недопустим, что скажут люди узнав, что в его кровати спала ученица? Кто поверит в предысторию?

Вытянув шею слегка наклонившись, учитель хотел убедиться, что госпожа действительно уснула, но предательская улыбка развалила коварный план Миры и раздавшись смехом она перевернулась на спину, так что ее лицо оказалось совсем близко от лица Ясуо.

— Вставайте и уходите к себе, — собрав последние остатки разума, которые рассыпались словно песок на ветру от подобного расстояния, произнес Ясуо указывая на дверь.

Недовольно закатив глаза, молодая госпожа облокотилась на локти, сократив расстояние до пары сантиметров.

«Этот взгляд и ехидная улыбка, что в этот раз укажут демоны делать этой несносной девице?» — Ясуо не в силах пошевелившись и замерев.

Две мягкие и нежные ладони обхватили лицо учителя, из-за чего тот вдохнул воздух так словно последний вдох утопающего перед грядущей бездной.

Выждав драматическую паузу, молодая госпожа не переставая улыбаться, склонила голову, словно в умилении:

— Нет уж, я здесь из-за вас. Так что-либо я буду спать на этой кровати, либо можете отнести меня в мои покои. Меня не держат ноги и сил совсем не осталось, — театрально закинув ладонь на лоб и рухнув на спину, Мира закрыла глаза явно давая понять, что шутки в ее словах не было.

Повернувшись на бок, девушка уже собиралась погрузится в сон, как вдруг большая ладонь обхватила ее возле лопаток, вторая же аккуратно под коленями. Секунда и ее миниатюрное тело уже было прижато к груди учителя. Он смотрел только прямо, всем видом выражая безразличие и направился к выходу.

Секундная радость удавшейся шалости сменилась стыдом, как только Мира облокотившись к груди Ясуо услышала бешенный стук сердца учителя.

— Вы злитесь? — выдавив всю невинность во взгляде тихо спросила Мира

— Нет, но ваше поведения неподобающе, — не опуская на нее глаз произнес учитель, — и если вы действительно хотели убедить меня, что вас заботит мое состояние, то подумали бы о том, как мне сейчас нелегко вас нести, — на самом деле госпожу едва ли можно было бы назвать тяжелой, а если прислушаться к сердцу Ясуо, то оно и вовсе разливалось теплейшими ручьями наслаждаясь моментом близости.

— Не обижайтесь, отец раньше часто носил меня на руках. Это привычка, не более.

«В этом и все проблема— подумал про себя Ясуо, — в безумной любви твоего отца к тебе» — представляя, как ему отсекают голову за неподобающие намерения в сторону любимого императорского ребенка.