Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым

Ее прервал звук открывающейся двери в которой появилась знакомая белая фигура. В глазах Масаши отчетливо виднелась растерянность, но он спокойно подошел к сестре и присел рядом с ней вглядываясь в заплаканное лицо:

— Он так и не появился?

Мира лишь болезненно прикрыла веки и едва заметно покачала головой. Масаши смотрел перед собой непривычно закусывая щеки, он не отводил глаз от тела учителя, которое так бережно было сохранено его силами.

— Сколько мне еще продолжать этим заниматься? — Масаши тяжело выдохнул и устало протер глаза после обращая взгляд на измученное лицо Миры.

Всегда наглые глаза сейчас были как два осколка разбитого зеркала, абсолютно безжизненные. Он несколько минут неотрывно смотрел в ее лицо и ладонь по инерции дернулась вытереть слезы, но словно осознав что-то Масаши отдернулся чуть назад и тяжело поднимался на ноги.

— Обними меня.

Голос Миры был настолько тихим, брат на мгновенье замер и послушно наклонился к сестре осторожно приобнимая за плечи. Мира закрыла веки тепло некогда родных объятий сейчас прожигало в ней дыру, плакать сил больше не осталось, хотелось просто кричать. Она что есть силы вцепилась в его спину руками и уткнулась лбом в грудь. Хотелось исчезнуть, спрятаться от всего и всех. Она чувствовала, как его ладони жалобно сжимаются на ее плечах.

Когда брат все же поднялся, прерывая столь нужные объятия Мира словно утопающий схватилась за него метнув последний жалобный взгляд и тут же рухнула вперед. Сердце нещадно болело.

— Проваливай, он не явится, — тихо сказала она.

Масаши устало отвел глаза и замерев на пару мгновении все же вышел. Мира продолжала лежать на холодном полу, лишь прижимая к груди заветную коробочку. Если одна две таблетки давали ей результат, помогающий хоть ненадолго ощутить легкость. Что будет если принять все разом?

Собрав остатки физических сил, она поднялась на ноги, бережно оставленный нож недалеко от тела Ясуо тут же попал в ее ладонь. Сжимая в одной руке острое лезвие, в другой Мира держала полную коробочку одурманивающих пилюль. Мысли были спутаны, если эти цепи не выйдет разрушить, если сил нет, значит она последует за Акио. Даже если Аурараси заживляет все ее раны, но есть одна неясность, что будет если она больше не сможет вдохнуть воздух? Что тогда случится с ее телом?

Отбросив излишние размышления Мира подняла пустые глаза на учителя и едва заметно ухмыльнулась. Одним взмахом высыпав всю горсть пилюль себе в рот она большими глотками проглотила каждую и пока сознание осталось в ней резко выдохнув дернула ножом пронзая собственное горло.

Острое лезвие от дрожащих рук не прошло насквозь и вопреки охватившему ее ужасу, и боли она протолкала его дальше, так что кровь несдерживаемым потоком сочилась вниз. Ни одного вдоха сделать не удавалось из-за неконтролируемой жгучей боли. Сознание начало улетучиваться. Черная пелена наплывала на глаза, но Мира улыбалась. Пилюли не дадут ее телу двинуться, у нее есть шанс умереть.

— Как ты можешь вести себя так с другими людьми? Они не заслужили подобного, — смутная картина и знакомый голос проявлялись перед ее глазами.

«Точно, Масаши…. С кем он говорит? Со мной?»

— Какая разница как вести себя с подобными им?

«В тот раз он впервые разозлился на меня…».

— С подобными им? Мира! — Масаши смотрел на нее как-то непривычно строго, — ты дочь императора, люди должны видеть в тебе надежду и поддержку. Ты хоть не мгновенье задумалась о том, как тяжело этой женщине? Хоть на секунду в твоей голове промелькнуло, что не каждому посчастливилось родиться в богатой семье? Она работает с рассвета до ночи…

Мира лишь недовольно приподнимала бровь и хотела бы перебить брата.

— Молчи, сейчас говорю я, — оборвав ее строго сказал он, — ей нужны деньги, понимаешь? Она служит в нашем доме уже много лет и впервые за все время попросила о помощи. Просто отпустить человека к больному ребенку! Просто постараться понять.

В тот день самочувствие госпожи значительно ухудшилось, странные приступы удушья то и дело накатывали на нее, а голова истошно кружилась, но хуже всего было подступающее чувство дикой раздраженности. Она привычно сидела за обеденным столиком ожидая, когда принесут угощения. Ни отца, ни к радости Макото не было. Брат в тот день на удивление опаздывал. Привычно незаметная Нишу вела себя как-то дергано, она была одной из самых опытных прислужников на кухне и провела во дворце без малого двадцать лет, но никогда так и словом не обмолвилась с молодой госпожой. Сегодня же она то и дело кротко поглядывала в ее сторону, что вызывало в Мире еще больше раздражения.

Наконец слуга поднесла чайник и дрожащими руками поставила чашку перед Мирой:

— Госпожа, — едва слышно дрожащим голосом обратилась к ней Нишу, — позвольте мне… у меня ребенку…

— Ты можешь сказать четче? — Мира не заметила, как прокричала фразу.

С и без того дрожащих рук слетел поднос и горячий чайник, переполненный кипятка рухнул на бедра Миры опаляя их жгучей болью.

— Госпожа! — слуга тут же широко раскрыла глаза и не сдерживая раскаявшихся слез кинулась, стараясь схватить горячую посуду.