Млечный Путь, 2012 № 01 (1)

Произведения меньшего объема я могу охватить в какой-то степени симультативно, сразу, и поэтому моя забота об их интеграции зачастую приводит к повторению попыток синтеза. Впрочем, будет ли начатая работа произведением небольшим или же объемным, я узнаю лишь в ходе работы, по крайней мере, в принципе. Если бы не «Дневник, найденный в ванне», я считал бы, что гротескно-юмористическая тональность может породить исключительно небольшие произведения, вроде «Звездных дневников». Однако оказалось, что это совсем не обязательно.

Каким образом я оцениваю возникший текст? Пока пишу – я этого сделать не могу. Так, словно – это моя догадка – темп событий, рисуемых мною во время работы, чересчур замедлен. Это, пожалуй, можно пояснить таким примером: если рассматривать отдельно взятые, неподвижные кадры кинофильма, то мы вообще не сможем ничего сказать о его достоинствах как произведения искусства. Ленту необходимо привести в движение, только соответствующий темп проекции позволит воспринимать фильм адекватно. Нечто подобное происходит и с моими текстами – они пишутся как бы разделенными на единичные «кадры», элементы, и только чтение в нормальном темпе как бы приводит событие в действие. Тогда обычно я уже могу оценить объекты, которые мне удалось осуществить, по крайней мере, на каком-то отрезке книги.

Как я думаю сейчас, «Звездные дневники» были своего рода переходным этапом моей писательской биографии, ведущим в направлении «Сказок роботов» и «Кибериады». В такой очередности названных книг можно наблюдать переход от описываемых событий к инструменту, с помощью которого сделано описание, – к языку, как главному двигателю, основной силе, конструирующей действие. Наиболее четко это проявляется в «Кибериаде», где я работал как бы внутри самого языкового материала, где язык как бы автономизировался, превращаясь в строительный материал с очень большой степенью самостоятельности. Это в какой-то степени напоминает труд математика, поскольку и математик тоже работает «внутри» своего символического языка, из его связей и взаимозависимости выводя свои логические когерентные системы. Можно, пожалуй, сказать, что некоторые сказки «Кибериады» возникли путем «лингвистической дедукции», а одновременно – «лингвистической гибридизации». Эти произведения часто колеблются на грани аутентичности и пародии, между сказкой всерьез и сказкой-забавой, карикатурой, вариацией на определенную тему, в тональности, взятой абсолютно произвольно. Такие эксперименты я предпринял сознательно, потому что ощущал некоторое утомление от постоянного нагромождения тематики, а также того серьезного квазиреалистического языка, к которому обязывает сайнс-фикшн. Кроме того, я предполагал, что сейчас особо плодотворными могут оказаться переходные литературные формы и разновидности, представляющие собой результат скрещения ранее чистых форм, отсюда и помесь записной книжки с кибернетическим справочником, теории информации с народной сказкой, перенесение повествования из области «антропоцентрической» в сферу вымышленных «роботов» и так далее.