Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023

- Да, но я летаю, как охотник. А есть кое-что и похуже. Например, я ни с того ни с сего полюбил свежую кровь. Даже не могу вспомнить, когда это началось. Причем, могу пить ее в чистом виде, без крепкого алкоголя.

- Ого! - воскликнул я, не удержавшись.

В истории болезни такой записи не было, значит началось это уже после его лечения в клинике. Что же он так долго тянул с визитом?

Он же продолжил, будто и не заметив моего восклицания:

- Вообще, как-то все изменилось, может быть, это - возрастное? Известно, что люди сильно меняются в старости, но мне кажется, нет, я даже ясно вижу, что мои изменения - слишком радикальные. Вот моя жена любит плавать и ходить в походы, сидеть у костра и жарить рыбу и грибы на огне, а меня совсем не тянет ко всему этому, хотя я в детстве был активным бой-скаутом и много плавал всю жизнь, а среди десантников имел высокие показатели по нормативам плавания и ныряния. А испытание огнем и жаром, обязательное для десантников, я прошел без проблем и даже грамоту получил. Но теперь у нас просто разлад в семье...

Он замолчал и посмотрел на меня. В его глазах я прочитал откровенное послание: "Ну, и что пишут в ваших талмудах?"

7. Решение

Конечно, я не мог отпустить его просто так, ничего не порекомендовав. Наверное, можно было провести его по большому кругу лабораторных исследований, и в другом случае я бы так и сделал. Но в прошлом лечение этого пациента уже дорого обошлось Космофлоту, а свежее предварительное обследование существенных нарушений не выявило. И вообще что-то останавливало меня от использования привычной схемы. Вопрос уже касался главного - чести мундира. Пауза затягивалась.

- Э-э-э... - сказал я с видом профессора, подбирающего правильные слова для глупой курсистки, но вдруг закашлялся и отпил воды.

В тот момент мне пришла в голову неожиданная мысль. Если он чувствует себя иным настолько, что изменились его обычные поведенческие рефлексы и привычки, значит единственный доступный путь - насильно заставлять себя делать то, что противно комару. Например, плавать под водой и прыгать через костер. Иного мне даже не приходило в голову. Все это я выложил ему по возможности доступно и аргументировано, помня, что молодой Аристотель упрекал врача за то, что тот разговаривает с ним, словно с крестьянином.

- Следует по капле выдавливать из себя чужого, - подытожил я.

- Вы считаете, во мне есть чужой?

- В любом заразившемся есть кто-то чужой, хотя бы в виде посторонних бактерий. И мы постоянно убиваем в себе вирусы, иначе они убили бы нас.

- Интересная идея, - сказал он задумчиво. - Думаете, поможет?

- Рассудите сами: никто и предполагать не мог, что распыление комариного зелья в дыхательной смеси и долгое забытие может привести к таким последствиям. Однако же это случилось и заставило медиков пересмотреть привычные представления. В истории космоплавания так уже было не раз. Теперь и мы можем прибегнуть к такому лекарству, которое прежде никто не опробовал.

- Ну что же, - сказал он задумчиво. - Попробую. Ничего другого мне не предлагают...

- По возможности делайте это ежедневно, но чередуйте огонь и воду. И еще откажитесь от потребления крови - абсолютно, любой ценой. Ну а примерно через полгода приходите снова, и тогда посмотрим. Может быть, сделаем комплексное обследование.

Он уже направился к двери, когда я спросил его:

- Как, вы сказали, звали врача на корабле?

- Его фамилию я уже не помню за давностью, мы с ним были только в одном рейсе, и я вышел из строя в самом начале, но точно помню, что все звали его просто "док", а иногда "Джорджи". Кажется, он был итальянцем. Вы его знали?

- Выздоравливайте! - сказал я ему на прощанье.

Когда же он ушел, я впал в глубокую задумчивость, так что спинка кресла подо мной медленно опустилась. Не помню, как долго я пребывал в таком рефлексирующем небытии, вытянувшись в кресле, словно на приеме психоаналитика. Постепенно я вошел в транс медитации, рекомендуемый в периоды усталости и нервного напряжения. Такие повороты в жизни - тема для серьезного анализа. Моя же мысль все кружилась вокруг формулировки врачебной ошибки и пыталась выработать ее идеальный вариант. Как бывает в подобных случаях, речь шла о разнице между доктринальной и фактической ошибками, а истина была где-то посередине. Сколько раз за два столетия космической эры мы корректировали свои каноны! Ведь правила пишутся кровью пациентов, а мы - их авторы, макающие свои ланцеты в кровавые чернила. Да уж, этот пациент был в моей практике самым необычным.

"И зачем мне все это нужно!" - сказал я себе. Тогда, кажется, именно тогда, я и подумал об эмиграции на Океанию, где мне предлагали место в клинике с тем же профилем.

Когда же замигал и тихо запищал офисный персонал, я поначалу даже не обратил на него внимания. Похоже, к тому времени у меня отключились все внешние рецепторы. Сигнал усилился, и я наконец-то очнулся и позволил громкую связь. Секретарь сказала своим приятным голосом, словно приглашала ненадолго зайти к ней на чай:

- Доктор Джордж Медичи, Вы там? Вас вызывает господин главный врач. Могу соединить?