Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023

Однако скоро должны выпустить. А когда выйду, немедленно засяду за написание шедевров, что привиделись мне под воздействием чистых алкалоидов. Это будет прорыв, бомба! Свершившаяся мечта!..

Одно смущает: по-прежнему немыслимо тянет опробовать Тохино устройство, точнее - использовать, поскольку я его уже опробовал.

Тоха сидит рядом, неподвижно, и, будто мертвый, остановившимся взглядом смотрит в стену. Бедняга! Он просто не знал, как пользоваться собственной гениальной придумкой! Но я-то другой, мне-то известно...

Ох, как голова болит! И все члены. Будто тело - не мое...

Все, решено! Как только выпустят из вытрезвителя, помчусь на всех парах в Тохину квартиру - экспериментировать с устройством и алкалоидами, которые оно вырабатывает. Главное, не загреметь куда-нибудь еще...

Но когда это кого-нибудь останавливало, тем более гения, хоть и немного искусственного? Нет, никогда! Судьба человечества и светлое будущее - превыше всего!..

Сергей Сухоруков

Последний писатель

Последняя песчинка упала на дно часов. На сегодня работа была закончена. Федор Михайлович снял очки, выключил компьютер и, закрыв глаза, погрузился в сладкую дрему.

Федор Михайлович был писателем. Последние два года он сочинял свой главный роман. В нем автор описал практически все: жизнь и смерть, любовь и ненависть, людей и богов. Работал Федор Михайлович по три часа в день. Время ему отмеряли песочные часы. Может, это и было чудачеством, но Федор Михайлович считал, что к его миссии (да-да! именно миссии!) писать для людей книги, песочные часы подходили лучше всего. В самом деле - не на будильнике же отмерять время?

- Ну что, закончил, горемычный? - прервал приятные писательские грезы старушечий голос.

Федор Михайлович открыл глаза и увидел свою домработницу. Имени ее не помнил и потому называл просто - Кузьминичной. Она сидела на диване и терпеливо ждала, когда он завершит работу.

- Закончил, спрашиваю?

- Да! - Писатель живо вскочил со стула. - Сегодня особенно хорошо получилось. - Федор Михайлович зашелестел листками. - Вот послушай, Кузьминична.

Но домработница уже ушла на кухню. И Федор Михайлович читал ей, пока она готовила его любимое блюдо - цыпленка табака.

- Э-э, батенька, - прервала писателя Кузьминична на середине чтения. - Мусор-то опять не выбросил.

Федор Михайлович непонимающе посмотрел на старушку. Зачем ему было выбрасывать мусор? Он же - творец!

Дочитав, писатель с ожиданием одобрения посмотрел на домработницу.

- Ну как?

- Ничего. Только, может, замудренно?

- Да что ты понимаешь! - весь ощетинился Федор Михайлович. - Ты хотя бы слышала о трансцендентности?

- Ничего не слыхала, - согласилась старушка. - Ну, да вам виднее.

- А что, Федор Михайлович, - спросила Кузьминична позже, когда кормила его курицей, - и много писатель-то получает денег?

- Да уж побольше домработницы, - усмехнулся Федор Михайлович.

Через три месяца, когда роман, наконец, был закончен, Кузьминична принесла ему вынутое из почтового ящика приглашение на презентацию очередной книги Нюры Сеткиной. Федор Михайлович поморщился. Эта Нюра Сеткина возникла неизвестно откуда с серией женских романов, уже ставших бестселлерами."Я╛- волчица!", "Я - львица!", "Я - вновь волчица!". Эти книги были лидерами продаж последние полгода. Причем писала их Нюра Сеткина с поразительной быстротой.

Идти не хотелось. Однако ничего не поделаешь: Федор Михайлович был не только писателем, но и ответственным лицом в одном из писательских союзов - нужно было идти.

В арт-салоне, где проходила презентация, было многолюдно. Федор Михайлович узнал многих коллег по цеху, но еще больше было журналистов. Был среди гостей и его редактор, которому на днях он отослал рукопись своего романа. На вопросительный взгляд Федора Михайловича редактор ответил:

- Зайдите ко мне завтра утром. А пока идите, познакомьтесь с Нюрой Сеткиной.

Федор Михайлович, протолкнувшись сквозь гостей, подошел к столу с автором.

Там сидела и раздавала автографы Кузьминична!

Она была в черном балахоне с блестками, с полупрозрачной шалью на плечах. Седые волосы были завязаны разноцветными резинками в два хвоста на макушке.

Лишившийся дара речи Федор Михайлович столбом стоял у стола, пока его не оттеснили напиравшие со всех сторон поклонницы Нюры Сеткиной.

После презентации был банкет - роскошный стол в одном из лучших ресторанов столицы.

Федора Михайловича его бывшая домохозяйка посадила рядом с собой, лестно представив гостям как своего учителя в нелегком писательском деле. В самый разгар банкета, подогретый многолетними винами, он не выдержал и наклонившись к Кузьминичне с надрывом в голосе спросил:

- Но как? Но как это возможно?!! Как вы смогли написать книги?!!

- Нейросеть, касатик, - улыбаясь недавно вставленными перламутровыми зубами ответствовала Кузьминична. - Это все она, родимая. Мне внучок мой подсказал и научил с нею работать.

- Ага! Так значит псевдоним Нюра Сеткина...