В свете фонарей Стринт — венi выглядел таинственно. Напротив дома двадцать два Харг остановился он с любопытством всматривался в своё морщинистое лицо. Скоро эти седые веки приподнимутся, а дряблые губы на вечность замолчат. Харг мог бы зайти в дом прямо сейчас, хотя проводка наверняка до сих пор не работает.
Харг вернулся в подавленном настроении. Всю дорогу Харгу слышались шаги за его спиной. В постели он выпил немного шампанского, закусил солёной рыбой, но вскоре опьянение сменилось усталостью. Харг почистил зубы и принял таблетку у него почти не осталось сил, поэтому Харг просто надел пижаму, выключил свет и лёг.
Когда глаза мужчины привыкли к темноте, он поднял одеяло.
_________________________________________________________________
На следующее утро Харг собрал вещи и двинулся в сторону Лайт — Стринт. Припарковался у обочины, а потом долго сидел в кабине, всматриваясь в почти опустевший дом.
Харга мучили сомнения. Что, если он всё — же ошибается? Такая мысль промелькнула в его голове.
Глава 55
Харг занервничал. Неужели, тот, кто звонил не догадывался, что в доме никого нет? Почему таинственный человек не кладёт трубку телефона? Или тот кто звонит, знает что Харг дома? Харг вышел на крыльцо — снаружи никого не оказалось. Ни одна занавеска на соседских домах не шелохнулась от ветра. В только одном месте рядом с обочиной находится телефонная будка. Харг подошёл к ней, когда на светофоре загорелся зелёный. Он осматривался по сторонам, но после что-то заставило его вернуться назад. Когда Харг зашёл в дом, телефон уже не разрывался от навязчивых звонков.
Всё утро Харг отдирал жирные пятна на окнах после очередной неудавшейся готовки. Освоившись Харгу бы не пришлось говорить что он совершенно не изменился. Диванная мягкая подушка валялась на полу, на настенных обоях темнела плесень. Уже ежели Марк Брюллове действительно жил, в этом доме то можно было бы и убирать за собой.
Работы в доме было много. Харг решил что начнёт с самого малого. Сперва он занялся кладовой. (Он вообще, не знал до какого времени управится). К тому же убирать чужой беспорядок он был не обязан.