Млечный путь № 1 2018

– Тогда могу тебе сообщить, что с половины десятого до одиннадцати – полтора часа! – твой телефон находился в кабинете доктора Фирман. Сам-то ты, конечно, мог в это время встречаться с другой женщиной…

– Стив, мне нужно было поговорить с Магдой.

– И ты, конечно, выяснил, что к смерти Смиловича она не могла иметь никакого отношения.

– Никакого, – кивнул Розенфельд. – Очень умная и серьезная женщина. Отличный специалист – могу сказать со всей ответственностью. Я не специалист в квантовой теории вакуума, но даже на меня ее работы произвели впечатление.

– И ты с ней говорил об этом, – ехидно произнес Сильверберг.

– Нет. Это она и так поняла. Но Фирман действительно сглазила Смиловича, и он от этого умер. Вот в чем проблема, понимаешь?

– Нет, – признался Сильверберг. – Две твои фразы противоречат одна другой. Что ты говорил о сглазе? Что это антинаучно, противоречит законам физики и биологии. Ты познакомился с доктором Фирман. Она колдунья?

– Конечно, нет. Но – да. Речь идет о свободе выбора.

– Нет, но да, – буркнул Сильверберг. – Ты можешь выражаться яснее?

– В понедельник, – заявил Розенфельд. – Все объясню в понедельник.

– Ты что-то раскопал? – удивился Сильверберг.

– Да, – подтвердил Розенфельд. – И нет. В том и проблема. В ситуации выбора.

– Запутал ты меня окончательно, – пожаловался старший инспектор.

– В понедельник, – твердо сказал Розенфельд, – я все объясню. Мне осталось почитать пару статей, написанных Смиловичем без соавторов.

Махнув рукой Бену, Розенфельд бросил на стол пятидолларовую купюру и кивнул Сильвербергу.

Дверь за ним закрылась с тихим скрипом, в котором Сильвербергу послышалось слово «сглаззз».

***

Профессор Литроу шел по коридору, не глядя по сторонам. Не то чтобы ему было все равно, что происходило вокруг, напротив – он все замечал и при случае мог выговорить студенту за то, что тот пнул ногой мусорную корзину, стоявшую около двери в двести третью аудиторию. Сознание же профессора блуждало в мирах, которые называют высшими, но на самом деле – как считал Литроу – нет в мире ничего более материального и сущего, чем математические абстракции и физические идеи, ими выраженные.

Явление Розенфельда, вставшего на пути с видом стража, не пропускающего чужеземца в таинственный замок, заставило профессора прервать некое мысленное движение (никак не коррелировавшее с движением в физическом пространстве коридора), и Литроу, как ему самому показалось, возник перед Розенфельдом, вынырнув из подпространства.

– О! – сказал профессор. – Вижу, вы догадались.

– О! – повторил Розенфельд. – Как вы догадались, что я догадался?

Профессор окончательно вернулся в реальность физического мира. Мысль, которую он высказал, не подумав, озадачила, похоже, его самого, и Литроу несколько секунд размышлял, приводя в порядок цепочку соображений, приведших к неожиданному высказыванию.

– Просто, – сказал профессор, увлекая Розенфельда к широкому, выходившему во двор, окну, – я знаю, убедился на опыте ваших прежних расследований, что вы обычно являетесь дважды: в первый раз настырно задаете интересующие вас вопросы, а во второй приходите с готовой версией произошедшего, и она, как показывает тот же опыт, как ни странно, оказывается верной.

– Как ни странно? – Розенфельд сделал вид, что обиделся.

– Конечно. – Профессор сделал вид, что не заметил обиды. – Вы любите до всего докапываться сами. Это хорошее качество, когда приводит к правильному результату, но в девяти случаях из десяти, когда думаешь сам и не консультируешься с коллегами, результат получается отрицательный. Сужу по собственному опыту – если не обсудишь новую идею, скажем, с Джонсоном, Янгом или с той же Фирман, потом оказывается, что упустил вроде бы мелочь в рассуждениях, а она качественно влияет на результат. Поэтому мне и кажется странным, что вы, судя, опять же, по моему опыту, являете собой приятное исключение. Впрочем, статистика невелика, и все может обернуться выполнением закономерности.

– Угу, – Розенфельд продолжал обижаться. – Вы считаете, что следующую экспертизу я непременно завалю?

– С чего бы? – удивился Литроу. – Я говорю о статистическом характере физических законов. Орел может выпасть и сто раз подряд, хотя вероятность всегда равна половине.

– Вы не хотите, чтобы я рассказал, к какому пришел выводу? – улыбнувшись, осведомился Розенфельд.

– Почему вы так думаете? – насупился профессор.

– Потому, – объяснил Розенфельд, – что вы окажетесь в неловком положении. Вы-то все знали, но не дали мне никаких намеков.

Возражать профессор не стал. Положенные контрольные слова были сказаны, пора переходить к делу.

– Статья Энтони Тиллоя из Института Макса Планка. Два года назад, – сказал Розенфельд.

– А название? – Розенфельду показалось, Литроу хихикнул, будто надеялся, что эксперт не до конца выучил пароль и можно будет обойтись без отзыва.