Млечный путь № 1 2018

В предидущем моем письме я вам писал всю правду о положении мамы, и вам уже было известно что ей нет спасения … Этим самым вы уже предупреждены и подготовленные принять более печальную весть что твоей мамы Жорж уже нет … Она скончалась вчера 28 в 17-30 часов. Похоронили ее сегодня – похоронили по всем правилам Еврейского обичая (так распорядились люди и мы не возражали). Участвовало при похоронах буквально все здешнее Еврейское население и много Руских женщин.

Мы не давно вернулись домой и вот я взялся написать вам, хотя писать мне сейчас почти что невозможно…»^{85}

Хоронили по еврейскому обычаю и евреи и русские… Значит, «умственность и образцовое поведение» сохраняла Этель с молодости и до конца жизни.

Я не знаю, приходилось ли Абраму Ковалю, служившему в составе военного оркестра «на царской службе», когда-либо слышать в его исполнении знаменитый полонез Огинского «Прощание с Родиной», но, конечно, он не раз слышал его в течение своей долгой жизни. В семье Абрама Коваля классическая музыка всегда была важным элементом духовной атмосферы.^{86}

И, думаю, эта щемящее-торжественная мелодия, сочиненная Михаилом Клеофасом Огинским, племянником Михаила Казимира Огинского, основателя еврейского местечка Телеханы, каждый раз отзывалась в его душе воспоминаниями.

М. К. Огинский, 1805 г. ^{87}

Сначала, в Америке, Абрам вспоминал о своей яркой молодости, позже, в волочаевских болотах, о белорусской родине, которую он покинул и куда безуспешно стремился вернуться, а в конце жизни, в течение последних ее 13 лет, музыка оживляла в памяти еще и портрет его Этель – «верного друга с которым безразлучно прожил пол века (без двух лет)^{88}). Вести из дома доходили до полка быстро. И, узнав об очередных издевательствах отца над Этель в связи с ее социалистическими убеждениями, Абрам решает оформить законный брак, который давал Этель независимость от отца: «к началу ХХ в. жена состоящего на действительной службе нижнего чина могла получать отдельный вид на жительство» (П. П. Щербинин, «Солдатские жены в XVIII – начале ХХ в.: опыт реконструкции социального статуса, правового положения, социокультурного облика, поведения и настроений», The journal of Power Institution in Post-Soviet Societies», № 4/5, 2006 г., http://pipss.revues.org/493). Такой шаг Абрама требовал разрешения от командования, но оно могло быть получено сравнительно легко, поскольку Абрам мог мотивировать просьбу о женитьбе необходимостью обезопасить невесту от притеснения раввина-отца (разумеется, умалчивая о ее «социализме»). А отрыв еврейки от раввина был явным плюсом в оценке идеологической работы военного командования. и остался в старости без ее заботы без ее совета без ее помощи…^{89}

»^{90}.

Портрет Этель (29х24 см.), висевший на стене в доме А. Коваля в последние годы его жизни.^{91}

Абрам

Кровь людская – не водица… Как известно, первая общероссийская смута ХХ века началась в январе 1905 года после расстрела рабочей демонстрации в Санкт-Петербурге. Но менее известно, что для российских евреев она началась почти на два года раньше. Вот как говорит об этом Яков Басин, «организатор религиозного движения прогрессивного иудаизма в Республике Беларусь»^{92}: