Мне давно хотелось убить

– А ничего… Мы с Юлей уехали. Но представь сам, если в доме есть собака, да еще такая огромная, разве ты не скормил бы ей подмоченные в кофе пирожки? Не пропадать же добру! Я был просто уверен, что Лиза ничего не знает о том, что Василий решил меня отравить, а может, заодно и Юлю… И она, ничего не подозревая, дала эти пирожки своему Мише…

– А Василий что же, не предупредил ее?

– Здесь может быть два варианта: либо он НЕ УСПЕЛ ее предупредить и она отдала эту гадость собаке прямо в комнате спустя, быть может, пару минут после нашего ухода, либо он решил пожертвовать жизнью бедной собачки, чтобы только не открываться ей и не признаваться в том, что в кофе был подсыпан яд… Возможно, что это был сильный наркотик…

– Вы, друзья мои, можете рассказывать мне любые сказки, – вздохнул Кречетов, поднимаясь из-за стола, – но Лиза здесь ни при чем…

– Откуда такая уверенность? – спросил Шубин.

– Да потому, что ей, в отличие от ее любовничка, ЕСТЬ ЧТО ТЕРЯТЬ и она никогда не станет покрывав кого-либо, рискуя потерять свой дом и тот образ жизни, который она сама для себя придумала… Она эгоистка при всей ее, скажем, сумасшедшей любви к этому художнику.

Согласен, относительно Василия я могу ошибаться, но Лиза – женщина здравомыслящая. И если она узнает, что это по его вине погибла собака, она ему этого не простит, вы уж мне поверьте…

В это время кто-то постучал в дверь.

– Это ко мне, – сказал Кречетов и сам направился к двери. Открыл ее, постоял какое-то время молча и вернулся, пожимая плечами. – Не понял… Ведь стучался же кто-то, вы слышали?

– Слышали, – ответил Ерохин. – А что, никого нет?

– Странно, – Шубин решил сам выйти на крыльцо, за ним пошли и Ерохин с Кречетовым.

Из-за валившего с неба снега, покрывшего уже все видимое пространство двора и соседских крыш, трудно было разглядеть человека, стоявшего на дорожке, ведущей к калитке.

– Эй, кто там?! – в сильном волнении крикнул Ерохин, бросаясь с крыльца навстречу незнакомцу.

Однако, приблизившись к нему, он понял, что никакой это не человек, это лишь висящая на ветке яблони куртка. Он сорвал ее и вернулся к стоящим на крыльце Кречетовус Шубиным.

Шубин молча принял куртку из рук Виктора и прижал ее к груди. Слезы душили его.

* * *

Он вернулся в дом и сидел на табурете, молча раскачиваясь из стороны в сторону, не в силах сказать и слова.

– Это ЕЕ куртка, – тихо произнес Ерохин, обращаясь к Кречетову.

– Да уж… – Юрий Александрович подошел к Шубину и положил ему руку на плечо. – Рано убиваться…

Дай-ка взгляну…

Он почти силой вырвал из крепких рук Шубина куртку, отряхнул ее от снега и, сунув руку в карман, достал оттуда записку – большой лист белой бумаги, на котором обычной шариковой ручкой было написано крупными печатными буквами: «Уезжай».

На воротнике и мехе капюшона куртки виднелись следы крови. Сама же куртка была вымазана глиной или песком, порвана в нескольких местах, как если бы ее тащили вместе с телом по каменному полу или царапающей ледяной поверхности земли.

Чайкин по-холостяцки ужинал в своей каморке в морге.

Он не мог возвратиться домой после того, что с ним произошло. А вот ЧТО именно с ним произошло, он и сам не мог понять. То, что Надя испугалась тогда на кладбище, это понятно. Не каждой женщине будут приятны такие специфические фантазии. Но когда-нибудь она все равно узнает от него, чем были вызваны эти фантазии.

Вот только когда представится этот случай, когда они останутся наедине и Леша сможет поговорить с ней начистоту? И неужели так трудно было догадаться, что его кажущиеся извращенческими спектакли с гробами и покойницким гримом – всего лишь плата за спектакли другого рода, устраиваемые ею в агентстве? Какой нормальный мужчина согласится исполнять роль ДРУГОГО мужчины, да еще такого, каким является для Нади Крымов? Бабник! Скотина! Он измучил и Щукину, и Земцову, околдовал их, поработил…

Он не хотел говорить о Крымове с Надей, знал, что она будет все отрицать, заявит, что никогда не представляла на месте мужа Крымова, что во всем виновато болезненное воображение Чайкина. И в этом тоже, как это ни странно, виноват… Крымов! Кто еще начитался литературы про некрофилов? Ведь в представлении нормальных людей кто такие некрофилы? Уж, во всяком случае, Надя-то знала, что это больные люди, которым нравится вступать в сексуальный контакт с покойниками. Но Крымов «раскрыл» ей глаза и на другое толкование этого понятия. И разве не в ее блокноте Чайкин нашел ксерокопии страниц из книги «Убийства ради убийства», от которых пришел просто в ужас! «Итак, некрофилия – это влечение к смерти, которое может проявляться в самых различных формах: от самого безобидного и даже общественно полезного, например у ПАТОЛОГОАНАТОМОВ или СЛУЖИТЕЛЕЙ МОРГОВ, при этом помогая удовлетворить потребность в научном познании, до уничтожения и убийства…»