Читаем Мне хорошо, мне так и надо… полностью

— Там на середине кто-то патроны от винтовки разбросал. Я и сам не знаю, надо всё собрать, или в милицию сообщить. Как думаешь: трогать или нет? По льду следы, до середины кто-то дошёл, других следов нет, ни обратно, ни на тот берег. Я один не могу разобраться, хорошо, что тебя увидел.

Эрик молчал. Дело действительно казалось серьезным. Патроны хотелось взять себе, хотя бы один, но ещё интереснее было бы пойти вдвоём с Юрком в милицию, и кто знает, может это шпион… Лёд на пруду был вообще-то крепким, они там после школы на коньках катались, но недавно была оттепель и возможно лёд кое-где подтаял. Сейчас это показалось неважным. Юрок же туда на середину уже сходил и ничего. Эрик прыжками миновал запорошенный снегом берег, и ступил на лед. Там действительно были какие большие следы, он и не заметил, что Юрок держался сильно позади. И расстояние между ними всё увеличивалось. «Ты правее, правее держись… Видишь? Видишь? Нет, не видишь пока? Тогда иди дальше, там же следы, сейчас всё увидишь, сейчас…» Сам он остановился и руководил Эриком издали. Эрик пристально смотрел под ноги и увидел, как под его валенками с галошами появилась вода, превратившаяся в неглубокую лужу. «Тут вода, сильно растаяло, я обратно пойду, а то провалюсь!» — успел прокричать он. Потом он увидел, как Юрок машет ему рукой, что, мол, надо идти дальше, вдруг лёд затрещал и Эрик оказался в обжигающе-холодной воде. Ощущение было настолько внезапным, что он даже не успел сильно испугаться. Варежки скользили по льду, который крошился под его руками. Ноги ушли под самый лёд кверху. Эрик стянул варежки и крепко цеплялся за края полыньи, стараясь найти хоть какой-нибудь снежно-ледяной выступ, чтобы окончательно не уйти под воду. «Эй, Юр, Юр, помоги, я провалился… Юр!» — Ничего, Юрок же всё видит, сейчас его вытащит, хорошо, что он тут не один. — «Юр, ты где, давай скорее, я уж больше не могу…» Эрик видел, как Юрок молча повернулся и его спина начала быстро удаляться по горке наверх. Над головой было сумрачное серое небо, на раскидистых высоких липах кричали вороны. Края, за которые Эрик судорожно из последних сил цеплялся обламывались всё больше. Если я сейчас уйду под воду, я утону, под воду мне нельзя… Эрик нащупал относительно крепкий лёд, где были видны его собственные следы, и попытался перекатиться на него, выползти из воды. Сначала у него ничего не вышло, он запаниковал, задохнулся, сердце колотилось как бешеное, перед глазами пошли чёрные круги. Ему было восемь лет, он быстро терял силы и надежду, руки и ноги его наливались свинцом, окоченели до такой степени, что Эрик их почти не чувствовал. Надо попробовать ещё раз, если и сейчас у него ничего не выйдет, больше он ничего не сможет сделать. Широко расставленными руками он зацепился за кромку льда, работая ногами, подтянулся и тяжело со свистом дыша, выбрался на лёд. Пару секунд он лежал неподвижно, только мельком оглянулся назад: ноги его все ещё свисали над чёрной водой, и на валенках каким-то чудом удержались галоши. Эрик рывком заставил себя подняться и тяжело побежал к дому, в валенках хлюпала ледяная вода, с короткого овчинного полушубка, подпоясанного солдатским ремнём, струями текло. Бабушка вышла встречать его в коридор, только открыла рот, чтобы спросить, где он после школы шлялся, но осеклась… Она молча потащила его на кухню, принялась стаскивать с него всю одежду, налила в таз горячей воды. Он стоял, прижавшись спиной к горячей печке, дрожал, а бабушка растирала его водкой, от которой, как ему казалось, становилось только холоднее. Потом он улегся под бабушкино пуховое одеяло, а она давала ему крепкий сладкий чай. Эрик пил и зубы его клацали о стекло стакана. Потом он рассказывал бабушке, что провалился в пруд, но ребята его вытащили. Тут шёл логичный вопрос, зачем они после школы пошли на пруд, а не домой, но Эрик сказал, что зашли туда на минутку проверить, можно ли будет в выходные кататься на коньках. Бабушка кивала головой, она явно поверила его объяснениям. Ни про какого Юрка он ничего никому не сказал, не то что бабушке, но даже друзьям. О родителях и речи не было. Бабушка тоже ничего родителям не сказала. Надо же, мама не заметила ни его мокрой одежды, ни насквозь промокших валенок. Она настолько поздно приходила с работы, занималась совсем маленькой Аллкой, на Эрика у неё уже не было ни времени, ни сил.


Перейти на страницу:

Все книги серии Литературная премия «Электронная буква»

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее