Мне хорошо, мне так и надо…

А ещё у него открылось чувство ритма, и он стал ударником в заводском ансамбле. Да, ничего он тогда жил, нескучно, хотя учеба изрядно отравляла ему жизнь. Так всё было трудно: сопромат, начерталка, специальность — это на троечку, а матанализ пришлось несколько раз пересдавать. На зачётах и экзаменах Саша терялся, начинал немного заикаться, забывал даже то, что учил. На дневное отделение он перейти даже не пытался, под конец учёбы отец друга устроил его на завод «Коммунар», за который он тоже играл в футбол. Играл хорошо, и забитые голы поднимали Сашу в собственных глазах. Плечи его развернулись, он с удовольствием ощущал свои переливающиеся под кожей мышцы. Они не были рельефными, бодибилдинг был ещё никому неведом. Наверное, если бы он был доступен, Саша бы с удовольствием качался и принимал анаболики. Он так любил своё тело. Оно казалось ему пропуском во что-то хорошее, ценное и красивое — спорт, интересная мужская работа, женщины. Вот для чего надо было иметь крепкое стройное тело, а оно у него было. Саша смотрел на себя в зеркало и его переполняла гордость, надежда, что всё у него будет хорошо. Да у него уже всё и так было хорошо.

Один раз, такой вот случился сказочный зачин, Сашу вызвали в заводоуправление, он удивился, поскольку был рядовым наладчиком, ещё без диплома и у начальства не могло быть резонов его видеть, но мастер настаивал, причём как-то нервно, чтобы он сразу шёл. Его встретил замдиректора и сказал, что с ним, Сашей, «один товарищ хотел бы поговорить». Что за товарищ? А что? Кто это? — Саша внутренне напрягся. «Заходи, заходи. Увидишь», — замдиректора подтолкнул Сашу в свой кабинет и прикрыл дверь.

— Заходите, Александр Иванович. Садитесь. Мне о вас рассказывали. Говорили о вас много хорошего. Хочу с вами познакомится лично. Не хотите ли Родине послужить?

Как не был Саша сбит с толку, он сразу догадался, о чём «товарищ» хочет с ним поговорить. Теперь ему казалось, что он этого ждал, что сразу знал, зачем его зовут. Его выделили. Это было так потрясающе, так здорово. Ему предлагали стать сотрудником КГБ СССР! Ему доверяли, его заметили. Странно, откуда они вообще о нём узнали? Саша подумалось, что надо бы сильно подумать прежде, чем соглашаться, может с кем-нибудь из старших посоветоваться. Да и несолидно вот так сразу соглашаться, но совладать с собой он не мог:

— Да, я согласен. Спасибо за доверие. А что я должен делать? Когда начинать?

— О, какой ты быстрый.

Саша заметил, что «товарищ» начал говорить ему «ты», он уже был как бы свой. Вот что он вылез? Надо было помалкивать, подождать, что ему скажут. Но это, видимо, было делом решённым.

— Ладно. Я в тебе не сомневался. Правильно мне товарищи говорили. Работай пока, жди, мы тебе позвоним.

И тут Саша обнаглел, сам знал, что перебарщивает, но всё равно спросил, уж очень это было важно:

— А от армии меня освободят? Когда я начну службу проходить?

— Тебе позвонят. Я тебя больше не задерживаю. Можешь идти. О нашем разговоре не болтай. Да ты и сам это понимаешь. Всё, иди.

Саша ехал на метро домой и сердце его выпрыгивало из груди от радости. Лучшего предложения ему в жизни никто не делал. Он будет чекист, почётное звание. Там служат люди, высоко несущие знамя большевиков, чистого рыцаря революции железного Феликса, он будет на важной государственной работе, важнее которой ничего нет. Да, были репрессии, и что… время было такое. Всех нельзя под одну гребёнку. Он же не должен нести теперь личную ответственность за то, что было раньше. Он не станет подличать, будет честно служить, он сможет, он ничем своё звание не посрамит. Их служба так нужна. Людей, все наши ценности надо охранять. Пусть люди ничего о нём не узнают. И не надо. Даже хорошо, что его работа будет засекречена. А если повезет, а ему должно повезти, он станет разведчиком, его внедрят в сеть, он будет резидентом. А по праздникам он станет надевать свой парадный мундир, фуражка с высокой тульей, золотые погоны с малиновым околышем, и большие звёзды, а потом, может, только одна, самая большая звезда. Саша заранее собой гордился: вот его путь. Он точно отличится, будет служить родине, своему народу. Он вышел на Динамо и пешком пошёл домой весь в радужных мечтах. Вот уж повезло ему — так повезло! Никакого хорошего талантливого инженера из него бы не вышло. Не те мозги. Никогда бы ему не вырваться из середняков, чтобы он ни делал. Всё у него будет по минимуму: зарплата, окружение, женщины. А сейчас… он продвинется, у него будет карьера. И высокая в соответствии с количеством звездочек, зарплата, и спецпаёк. Говорят, у них есть спецмагазин и там продают любой дефицит. У него будут возможности. И еда, и одежда… вообще… блат. Ура! Интересно, а родителям можно сказать? Наверное, можно. Мама промолчала, Саша так и не понял, рада она за него была или нет. Впрочем, за обычной маминой сдержанностью, Саша видел, что она недовольна, хотела видеть его инженером. Отец только сказал, что «посмотрим, что будет. Нет ведь пока ничего. Работай, они на тебя ещё посмотрят. Ишь, разбежался…»