Мне не стыдно быть патриотом

Обратите внимание, как каналы поделили между собой эфирное поле. «Первый» с утра до ночи занимается идиотской развлекухой малаховского разлива: «А сейчас дружно встречаем племянника, который съел своего дядю». НТВ — это сплошная стрельба и вынос трупов. Канал «Россия 1», между прочим, на этом фоне выглядит почти благопристойно. Ну, запустят какую-нибудь дурацкую мелодраму, а так — ничего страшного. А вот о дециметровых каналах и говорить нечего — откровенная порнуха. Почему такое допускается? Неужели наше правительство, президент, «партия власти» не обеспокоены духовным здоровьем нации? Или им некогда? Есть дела поважнее? А может быть, таким образом власть обеспечивает свой позитивный рейтинг? Дескать, вы нам обеспечиваете репутацию, а мы за это даем вам зарабатывать деньги, позволяя опускать нравственную планку ниже плинтуса.

— Говорят, что у нас телевидение теряет аудиторию, люди уходят в Интернет.

— Это вранье. 98 процентов населения ТВ смотрит. И у нас, и на Западе. Везде и повсюду телевидение формирует желательную властям систему политических и нравственных ценностей. Американцы, к примеру, показывают любое мировое событие в нужном им ракурсе. Но телевидение — это еще и большой бизнес, очень большой. Смотрите: одна минута рекламы в прайм-тайм — это минимум 50 тысяч долларов. За час показа любого дохленького сериальчика — 10 минут рекламы, то есть 500 тысяч долларов. При стоимости самого фильма — 200 тысяч. А сериалов этих миллион и 24 часа в сутки.

— Формат телесериала позаимствован нашим ТВ на Западе, под который оно подстраивалось с начала «перестройки».

— Знаете, такого «веселого» телевидения, как у нас, нет нигде в мире. На мой взгляд, примером для подражания в этом отношении должны стать Финляндия, Швеция, Норвегия. Да, там, прямо скажем, «скучное» телевидение. Но не потому ли отчасти и по этой причине там меньше бездомных детей на улицах, да и пьют, откровенно говоря, не так безобразно, как у нас?

Нынешнее наше телевидение продвигает в массы не только опошление вкусов и героизацию грубой силы, но и культ наживы любой ценой. Что вполне укладывается, кстати, в моральный, если можно так выразиться, кодекс капитализма — Циничный кодекс. Перспектива 300 процентов прибыли способна превратить в преступника любого представителя капитала, о чем еще Маркс писал в своем эпохальном труде. Мы, коммунисты, понимаем, с кем имеем дело, понимаем, что от идеологии никуда не денешься. Останкинская башня как была шприцем для идеологических инъекций, так и остается таковым. Но есть вещи, которые, на мой взгляд, любой патриот, вне зависимости от партийной принадлежности и материальной обеспеченности, должен понимать и уважать. Ведь, по большому счету, ясно, что не в деньгах счастье, а в чем-то другом. И этим «чем-то другим», иначе говоря, духовным здоровьем народа, прежде всего должна быть обеспокоена власть, если она служит своему народу, а не каким-то приближенным кланам.

Предполагается, что в комиссию войдут истинные патриоты. Она будет знакомиться с программами, вызывающими общественное беспокойство, после их показа в эфире. Посмотрели, сделали выводы и донесли их до светлых голов телевизионного руководства. Второй раз проштрафился — будет хуже, вплоть до расставания с креслом. Я за то, чтобы кары были очень суровыми, ведь речь идет о настоящих преступлениях против народа. Да, мы оказались в стране, где власть захватил капитал. Но, тем не менее, делать что-то надо. Будем вносить наш законопроект в Госдуму и пробивать. Пусть все, по крайней мере, увидят, кто заботится о народе, а кто его околпачивает.

— Вы намерены пригласить в комиссию представителей религиозных конфессий…

— Обязательно. Дело в том, что устоявшиеся моральные принципы мировых религий одинаковы. Не убий, не укради, не прелюбодействуй, чти отца и мать — это везде. Вот и мы хотим опираться на проверенные тысячелетиями моральные принципы, отличающие, между прочим, нас от животных, принципы, которые сильнее, чем соображения выгоды, принципы, следуя которым, человек способен жертвовать жизнью за свою идею, веру, за честь своей страны.