Мне некогда! В поисках свободного времени в эпоху всеобщего цейтнота

Здесь мы ненадолго остановимся. Этот отвратительный двойной смысл самого вопроса «должны ли матери работать» прекращает любые осмысленные дискуссии на тему того, насколько изменились семьи с 1971 года. Сторонники разумной политики социальной поддержки говорят, что и отцы, и матери должны работать, чтобы содержать семьи. Это абсолютно справедливо для миллионов семей. Но как только вы достигаете определенного уровня дохода, этот аргумент отпадает. Консерваторы могут указывать на ваши хорошие дома, новую домашнюю технику и большие автомобили и говорить, что на самом деле у вас нет необходимости работать. Вы можете урезать свои расходы. Купить подержанную машину. Жертвовать всем. Но если вы не хотите этого, если вы выбираете карьеру, то вы жадная эгоистка и плохая мать. А если вы выбираете карьеру, чтобы позволить себе купить большой дом, то почему мои кровные деньги должны уходить в виде налогов на поддержание вашего бессердечного образа жизни? Если работающей матери вечно не хватает времени, если она постоянно беспокоится о детях и испытывает чувство вины, то зачем все это? Вы этого хотели? Получите. Как Бьюкенен сказал мне: «Сама мысль, что оба родителя пойдут работать и заявят, что налогоплательщики обязаны содержать их отпрысков, мне кажется бредовой».

Но такой узкий взгляд лишает и мужчин, и женщин возможности заниматься любимым делом, профессионально развиваться и оставить заметный след в обществе. Разве все дело только в экономике? Может ли возврат в 50-е годы прошлого века быть решением проблемы XXI столетия? Я спрашиваю Бьюкенена:

– А что произойдет с экономикой, если вся интеллектуальная элита бросит работать?

Бьюкенен фыркает.

– Не хочу показаться высокомерным, но только 5–10 % всего населения двигают это общество вперед, – говорит он. – Большинство выполняет функции обслуги. Моя мать растила девятерых детей, пока они не получили образование и не покинули отчий дом. Это лучший вклад в развитие общества, чем вклад женщины, которая хочет подождать с детьми, пойти на работу и позволить себе «хорошую» жизнь. Да, теперь она может сделать выбор между работой и детьми. Но вопрос остается вопросом: что из перечисленного лучше для страны и экономики?

Но почему у людей должен быть этот выбор?

За несколько месяцев до встречи с Бьюкененом я сидела в машине во время семейной вылазки с тремя поколениями родных мужчин: мужем Томом, сыном, племянником и своим восьмидесятичетырехлетним отцом. Все они слышали, как я интервьюировала по мобильному телефону мужчин, которые боролись за предоставление отпуска по уходу за детьми и гибкий график работы или которые хотели сами сидеть дома с детьми. Мой пятнадцатилетний племянник Уайетт воскликнул: «Круто!» Муж сразу ответил: «Я бы предпочел работу». Мой папа сначала задумался, а потом сказал: «Бриджи, ты должна понять. В жизни каждого мужчины приходит время, когда он должен решить, кто он такой, кем он собирается стать. Стану ли я врачом? Или адвокатом? Что я сделаю со своей жизнью?»

Я выдержала паузу. «Папа, неужели ты думаешь, – тихо спросила я, – что женщины не задают себе такие же вопросы?»

Бьюкенен размешивает сахар в кофе.

– И с помощью вето, – спрашиваю я, – вы хотели добиться того, чтобы женщины остались дома, а мужчины – на работе?

– Я хотел защитить традиционную семью, – прерывает меня он.

– И вам это удалось?

Он горько смеется и говорит, что традиционная семья распадается.

– Или наоборот, – говорю я с раздражением, – у меня не «традиционная семья». И мне не нравится думать, что она распадается.

Он пожимает плечами.

– Я сожалею о том, что сейчас происходит в обществе, вот почему в моих книгах столько пессимизма, – говорит он. – И я не знаю решения этой задачи.

Прежде чем попрощаться, я спрашиваю, как они с Шелли решали проблему воспитания их детей. Он качает головой:

– У нас никогда не было детей.

Положительный момент: начните с малого

Равенство, за которое мы боролись, не работает, не принесло положительных эмоций и не дало ожидаемого комфорта… Нам нужно… перейти на второй уровень: перестроить все институты для того, чтобы равенство мужчин и женщин стало истинным, чтобы мы могли сказать «да» жизни и любви и еще могли бы осознанно заводить или не заводить детей.

Бетти Фридан[33], The Second Stage

Во время первой беременности Дионн Анчиано потеряла покой и сон, думая о том, что ей предстоит вернуться на работу всего лишь через несколько недель после рождения ребенка. Она не знала, что штат Калифорния – один из трех, в которых существует оплачиваемый отпуск по уходу за новорожденными. Два других штата – Нью-Джерси и Род-Айленд{247}.