Мне нравится, что Вы больны не мной…

5

Был час чудотворен и полн,Как древние были.Я помню – бок о́ бок – на холм,Я помню – всходили…Ручьев ниспадающих речьСплеталась предивноС плащом, ниспадающим с плечВолной неизбывной.Всё выше, всё выше – высотПоследнее злато.Сновидческий голос: ВосходНавстречу Закату.8 апреля 1921

6

Все великолепье

Труб – лишь только лепетТрав – перед Тобой.Все великолепьеБурь – лишь только щебетПтиц – перед Тобой.Все великолепьеКрыл – лишь только трепетВек – перед Тобой.10 апреля 1921

7

По холмам – круглым и смуглым,Под лучом – сильным и пыльным,Сапожком – робким и кротким –За плащом – рдяным и рваным.По пескам – жадным и ржавым,Под лучом – жгущим и пьющим,

Сапожком – робким и кротким –За плащом – следом и следом.По волнам – лютым и вздутым,Под лучом – гневным и древним,Сапожком – робким и кротким –За плащом – лгущим и лгущим…12 апреля 1921

«В‹олкон›ский заключен сам в себе, не в себе…»

В‹олкон›ский заключен сам в себе, не в себе – в мире. (Тоже́ одиночная камера, – с бесконечно-раздвинутыми стенами.) Эгоист – породы Гёте. Ему нужны не люди – собеседники (сейчас – не собеседники: слушатели, восприниматели!), иногда – сведения. Изящное отсутствие человека в комнате, говоришь – отвечает, но никогда в упор, точно (нет, явно) в ответ на свою сопутствующую мысль. Слышит? Не слышит?

* * *

Никогда – тебе, всегда – себе.

* * *

Был у меня два раза, каждый раз, в первую секунду, изумлял ласковостью. (Думая вслед после встречи – так разительно убеждаешься в его нечеловечности, что при следующей, в первую секунду, изумляешься: улыбается, точно вправду рад!)

Ласковость, за которой – что́? Да ничего. Общая приятность оттого, что ему́ радуются. Его мысли остры, его чувства flottent[23].

Его жизнь, как я ее вижу – да, впрочем, его же слово о себе:

– «История моей жизни? Да мне искренно кажется, что у меня ее совсем не было, что она только начинается – начнется».

Может показаться, когда читаешь эти слова на бумаге, что говорит горящий жизнью, – нет, это бросается легко, созерцательно – под строкой; повествовательно-спокойно, почти небрежно.

* * *

Учитель чего? – Жизни. Прекрасный бы учитель, если бы ему нужны были ученики.

Вернее: читает систему Волконского (хонского, как он произносит, уясняя Волхонку) – когда мог читать – Жизнь.

* * *

(Музыка, запаздывающая на какую-то долю времени, последние солдаты не идут в лад, долгое дохождение до нас света звезд…)

* * *

Не поспевает за моим сердцем.

«Жаловаться не стану…»

Жаловаться не стану,Слово возьму в тиски.С этой мужскою ранойСправимся по-мужски.Даром сгорают зори,А не прося за вход.

С этой верховной хворьюСправимся, как Восход.

* * *

Великолепным даровым пожаромВ который раз, заря, сгораешь даром?На встречных лицах, нежилых как склеп,В который раз ты побежден, о Феб?Не доверяя бренной позолотеОни домой идут – на поворотеСчастливые – что уж опять тела!Что эту славу – сбросили с чела.………………………………………………..Та́к, у подножья нового царя,В который раз, душа, сгораешь зря?‹1921›

Марина