Читаем Мне нужна только ты полностью

Мне нужна только ты

— Я слышал, к вам обращались по-разному, мистер Каррутерс, но почему Генри? Каррутерс отвечал с улыбкой:

— Случалось, что ко мне так обращались, случалось. Но право, лет двадцать, никак не меньше, прошло с тех пор, как меня путали с братом-близнецом. — Он взглянул на Демьена и продолжал:

— Наверное, и с вами это случилось, мистер? Приняли меня по ошибке за моего брата Генри? Кстати, а, кто вы такой?

Демьен, которому не пришелся по нраву подтекст этих вопросов, ответил, сдвинув брови:

— Я — Демьен Ратледж и открыто заявляю об этом. Вы хотите сказать, что вы и Генри — близнецы?

— Да, к несчастью, так.

— К несчастью?

Каррутерс передернул плечами:

— Собственно говоря, я ничего не имею против брата, хотя всегда считал его мямлей, если вам понятно, что я этим хочу сказать. Но мне никогда не нравилось, что кого-то то и дело принимают за меня только потому, что мы похожи как две капли воды. Вот почему я покинул Нью-Йорк и всех родственников, как только стал вполне самостоятельным. Больше я туда не возвращался и ничуть о том не жалею. Связь с родными поддерживал и о Генри слышал часто, но ничуть не огорчусь, если вовек не увижу своего братца.

— А когда получили известие в последний раз?

— Раза два за прошедший год. Я до чертиков удивился, когда он прошлой весной написал, что подумывает навестить меня. Вот уж не подозревал, что он захочет оставить Нью-Йорк и свою непыльную работенку. Вы же знаете, он бухгалтер.

— Об этом я осведомлен.

— Но он такой смирный, если вам ясно, что я имею в виду, а эти края не для смирных. — Это замечание друзья Каррутерса сопроводили короткими выразительными смешками, и тот добавил:

— Как видно, он свое намерение изменил, потому что с тех пор, как отправил письмо из Сан-Антонио — как видите, далеко забрался! — он так и не появился.

— Значит, вы его больше не ждете?

— Спустя столько времени? Не три же месяца добираться из Сан-Антонио сюда! Думаю, Генри попросту испугался. Для того, кто всю жизнь прожил в таком большом городе, как Нью-Йорк, Техас может показаться уж слишком диким. Чтобы ужиться здесь, человек должен обладать такими качествами, каких у Генри и в помине нет, если вам ясно, что я имею в виду.

— А у вас такие качества есть?

— Ну, я прожил в Техасе последние пятнадцать лет, это само за себя говорит.

— Но ведь город совсем новый, — возразил Демьен.

— Я сказал, что жил в Техасе, но не в этом городе, — снисходительно пояснил Джек. — Нет, в Калтерсе я всего-то и прожил восемь месяцев, верно, ребята?

— Да, Джек, ты тут появился месяцев восемь назад, — подтвердил человек, сидевший справа от Каррутерса.

— Да, после Нового года прошло тогда месяца два, — поддержал кто-то еще.

Джек кивнул и с ухмылкой поглядел на Демьена.

— А что такого натворил Генри? — спросил он. — За что его арестовывать?

— Он организовал убийство.

— Генри? — Каррутерс захохотал. — Вы, наверное, снова ошиблись. Единственный способ, каким Генри мог бы кого-то убить, — это нанять убийцу. У самого пороху бы не хватило.

— А у вас хватило бы пороху… Джек?

Маленький человек весь напрягся — возможно, потому, что, уловив паузу, понял: Демьен не верит его словам. Не верила и Кейси.

— Несомненно, я бы мог убить кого-нибудь в порядке самозащиты. Но мы с братом ничуть не похожи. Разные, как день и ночь. Терпеть не могу слабаков, а мой братец только и подходит под такое определение, если вам ясно, что я хочу сказать.

С первых слов Джека у Кейси сложилось о нем вполне определенное впечатление. Этот маленький человек был очень самонадеян, что, судя по, рассказам Демьена, было совершенно не свойственно Генри. Один брат — трус, а другой — в какой-то мере даже храбрец. Но ее больше всего занимало одно: не напоказ ли все это?

Она не участвовала в расспросах, потому что Демьен отлично справлялся с ними сам. Ей нравилось, что он, разумеется, взбешенный неожиданным поворотом дела, так хорошо держится. Ведь можно уже было считать, что их поискам пришел конец. Должно быть, ему невыносимо сознавать, что, по всей видимости, поиски эти зашли в тупик.

Молчание Демьена и скептическое выражение его лица, как видно, вынудили Джека отказаться от позы обиженного. Вздохнув, он произнес:

— Послушайте, мистер Ратледж, если вы сомневаетесь, а я вижу, что сомневаетесь, поскольку ничего не слышали обо мне до сих пор, предлагаю вам послать в Нью-Йорк телеграмму моей тетушке. Насколько мне известно, она еще жива. Она может подтвердить, что мы с Генри близнецы.

— А где здесь телеграф?

Джек улыбнулся — по вполне понятной причине, судя по его ответу:

— У нас в Калтерсе телеграфа пока нет. Будет к концу года, но сейчас ближайший телеграф в Сандерсоне — это день или два пути верхом отсюда к югу. Я, разумеется, дождусь вашего возвращения — хочу получить публичное извинение. Во время выборов на моем добром имени не должно быть ни пятнышка, если вам ясно, что я хочу сказать.

Маленький человек держался с большой уверенностью, однако эта уверенность раздражала.