Мне скучно без Довлатова

увидел сверху спящий Ленинград.Отель «Европа» и канал, и Невский,дом Виельгорского — все было на ладони,и желтый дом — великий наш музей,и музыкальное большое зданье,посередине статуэтка — Пушкин,как будто бы приятно сделал ручкойнароду и чего-то говорил.Но было очень тихо, очень тихо…Я с высоты увидел и громадутого, что изваял артист Паоло,кусок огромного литого битюга

и шапку императора кастрюлей,он за музеем во дворе стоял.А в общем, некуда спешить мне было —куда ты денешься в такую рань?И я присел на самом крае крышии закурил. И тут подумал я,что эта площадь — главная в России,тут Пушкин, император и отель,где жили все, где был чердак отписанпод ресторан и назывался «крышей»и был доступен небольшой ценой.В те времена, когда я инженеромслужил на Охте на плохом заводе

и пробовал прожить своим пером,мы часто эту крышу посещали,сдавали складчину официанту —уж он-то знал, какую надо водкуна эти деньги и закуски чуть,и сам все делал. Мы и не вникали.Я помню всех — Каплан и Беломлинскийс женою Викой, Пизя-музыкант,фарцовщики Арнольд и Бакаютов,фотограф Поляков и юный Бродский,Банчковская-красавица и Ася —звезда, потом Довлатова жена.

И кто-нибудь еще — не в этом дело,а дело в том, что точно подо мнойв подвале императорского театрарасполагалася «Бродячая собака»,закрытая в пятнадцатом году,а там бывали те, кто там бывали.Так я сидел, глазел, и понемногупослышались какие-то гудки,прошел автобус первый к островам,и почему-то вдруг заржала лошадь,быть может, в цирке — он недалеко.Потом опять все стихло, постепенновозобновился звук, и с этим звуком

я различил неясный разговор,как будто бы он шел со всех сторон,кто это говорил? Я поначалусовсем не понял, и виолончельзвучала из Дворянского собранья:«Я вам оставил дивную страну,безмерную от Выборга до Кушки,от устья Енисея до Тифлиса,что сделали вы с этою страной?» —«Ах, государь, прошел великий Рим,и миновал Египет фараонов, Аттилаи Чингиз, и Тамерлан. Остановилось время.Мы проходим».

В. Ерофеев. Москва 1982. Фото А. Кривомазова.