Мне снится нож в моих руках

Помолвка. Всплыли – слишком быстро, я не успела их отогнать – воспоминания, с размытыми от алкоголя краями, но для изобличения – достаточно чёткие. Я заметила, что все подняли бокалы и сосредоточилась. Я тоже поспешила поднять бокал, хоть он и был пуст.

– За Кэролин Родригез, – провозгласил Куп, – святого человека, который спас меня от депрессии и нищеты после юридического. Пусть я когда-нибудь стану достоин её!

Каро симпатично покраснела.

– За Каро и Купа, – нараспев произнесли все. Я, долей секунды позже, повторила.

– К вопросу о нищете и депрессии, угадайте, кого я видела? – Кортни сделала большие глаза, – Эрика Шелби. Помните, как он всё время следил за нами, куда бы мы ни шли? Не удивляюсь, что он как-то пробрался на нашу встречу выпускников.

Каро покраснела.

– Он тут вообще-то работает. И тебе следует быть с ним полюбезнее.

– Мне надо выпить, – сообщила я, не обращаясь ни к кому в отдельности, выковыряла каблуки из земли и поспешно направилась в сторону бара. Мой план трещал по швам. Никто не реагировал так, как я думала. Я не предвидела, что на меня так быстро нападёт Каро и не ожидала, что меня затолкают в общество Кортни и Минта; не знала, что почувствую клаустрофобию от присутствия где-то тут рядом пристально следящего за нами Эрика. И никогда в жизни я не могла бы предсказать свою реакцию на встречу с Купом.

Это всё меняло. Как я смогу показать всем эту новую, настоящую себя – блестящую, красивую, успешную Джессику – если мне придётся весь уикенд бегать от него? Как добиться триумфа, если каждое мгновение придётся сосредотачиваться на том, чтобы отгонять от себя воспоминания и делать вид, что мне плевать?

Я думала, что я уже поборола это, волнение в крови, покалывающее осознание того, что Настоящий Куп из плоти и крови, стоит всего в нескольких ярдах позади меня. Мое тело было так напряжено, а он едва взглянул на меня.

Мне надо уйти. Создать между нами как можно больше дистанции. Бармен, как-то почувствовав моё настроение, наполнил мой стакан вином до краёв. Я сунула в его банку для чаевых деньги и сбежала из шатра, направившись к бархатной тьме деревьев. Сегодняшний день пропал, но завтра я отыграюсь. Я не проиграла. Самое важное – это держаться подальше от…

– Убегаешь?

Я замерла, не закончив шаг.

– Похоже, твой фирменный стиль тоже не особенно поменялся.

Я медленно развернулась, вопреки всему ещё надеясь, но передо мной стоял он; высокий, освещённый светом из шатра, лицо наполовину в тени.

Я выпрямилась. Он внимательно смотрел, как я это делаю, наблюдая, как лямки моего платья впиваются в кожу. Я откашлялась.

– С места в карьер. У тебя это всегда отлично получалось.

Куп широко улыбнулся. Редкое зрелище.

– Что ты тут делаешь? – Спросила я.

– А почему бы и нет? Я же закончил Дюкет, правда? Как бы эти сволочи ни пытались не дать мне это сделать.

Я опрокинула бокал, давая вину потечь в моё горло. «Разговаривать с ним – плохая затея. Уходи, Джессика!»

– Твоё здоровье, – сказал он, поднимая собственный бокал.

Я старалась не смотреть ему в глаза, но ничего не могла поделать; его взгляд отрывал мой от земли и притягивал. Ярко-зелёные глаза, тёмные ресницы, смотрит на меня как всегда: слишком пронзительно. По моим рукам поползли мурашки.

– Насколько я помню, старый Куп считал, что встречи выпускников – это глупо.

– Может быть, новый Куп переполнен духом студенчества. – «Новый Куп». Конечно же. С колледжа прошло десять лет. С тех пор, как мы в последний раз общались – год. Он, как и я, теперь другой. Дело было не только в том, что он теперь адвокат – исход, который в колледже казался маловероятным. Или что живёт в другом городе и уже не неразлучен с Джеком, Фрэнки и Минтом. Он теперь обручён. Он принадлежит другой. Моей лучшей подруге.

Я снова и снова повторяла это про себя.

– Ну, – сказала я, шагая в сторону, чтобы его обойти, – я рада, что ты пришёл. Теперь разреши, пожалуйста.

Он поймал меня за локоть.

– Что… Мы не будем это обсуждать?

Всё моё тело пронзило будто льдом. Его рука была тёплой, осенний воздух – холодным. Он стоял так близко. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он отрицательно потряс головой.

– Не смей спрашивать «что обсуждать».

Я не шевельнулась.

– Не думаю, что есть что сказать. Прошёл год.

Он сжал зубы.

– Можем мы, чёрт побери, честно поговорить хотя бы раз в жизни?

Я не смогла сдержать смех.

– Именно честный разговор всё и разрушил.

В его глазах блеснул огонёк. Пальцы, сжимавшие мой локоть, сжались сильнее.

Воспоминание: моё сердце разбито вдребезги. Моё тело не знает, как без него жить. Я, утопая в боли, не могу сделать и шага. Красивый сверкающий бар, бутылки красного вина, Каро, ослепительна в белом. Отчаянная мысль: «Я должна ему сказать».

Мы заходили на опасную территорию. Я чувствовала, как начинают шевелиться призраки. «Я была, – осторожно сказала я. – Очень пьяна».

– Так где же правда? Ты была честна или пьяна? – Глаза его были слишком серьёзными. Господи, Куп. Он всегда так много хотел.