Мне тебя запретили

Вот же ей делать нечего! И, главное, никак не комментирует. Нет бы указывала, как встать и куда смотреть, но она молчит. Первый час съемка почти не клеится, фотограф нервничает, но потом мне все-таки удается абстрагироваться от всего вокруг и погрузиться в транс: я наконец-то начинаю монолог с воображаемым зрителем.

Спустя 12 часов, фотосессия подходит к концу. Я уже валюсь с ног, я почти не ела и не пила, из-за яркого освещения глаза высохли и болят. Хочется поскорее доползти до кровати и упасть в нее, даже не снимая одежды.

— Ты отлично держалась, — Эммануэль приподнимает уголки губ. Поразительная женщина. Она проторчала тут все 12 часов, как будто у главного редактора журнала нет других забот. — Тебя ждет большое будущее, Натали. Высокая мода — это ты.

Эммануэль ныряет в салон ожидающего ее «Мерседеса», не дожидаясь от меня ответа. А у меня и ответа-то нет. В голове такой каламбур, что трудно даже думать.

Следом приезжает автомобиль за мной, хотя на самом деле целесообразнее было бы остаться тут. Через шесть часов мне снова просыпаться и возвращаться в замок, чтобы снимать уже рекламу для телевидения.

В телевизоре я еще не была. Самый первый кастинг, на который отправил меня Антуан, был для рекламы мороженого по ТВ, но я провалила его. Потом как-то не удавалось попасть на пробы для телевидения. Леруа почему-то посылал меня только на кастинги для фотосессий.

Съемки видеорекламы занимают неделю. Они длятся так же по 12 часов, и я снова почти не ем, не пью и не сплю. Мы снимаем в замке и на крыше, потом возле него, затем я катаюсь на велосипеде в окрестностях. Есть массовка, на некоторых сценах мне приходится взаимодействовать с парнями, и это тоже для меня новый опыт. У меня еще не было парных съемок с мужчинами.

Признаться честно, этого я боюсь больше всего. К счастью, в рекламе для «Ив Сен Лорана» мне не нужно проявлять к ним страсть, но вот на фотосессиях с парнями-моделями почти всегда нужно изображать любовь. И хоть большинство моделей мужского пола — геи, это все равно тяжело. Ведь зритель должен поверить в искренность чувств двух человек на странице журнала.

Когда мы снимаем последнюю сцену, я наконец-то скидываю с себя шпильки «Ив Сен Лоран» и опускаюсь прямо на каменный пол замка, разминая ступни.

— Отличная работа, Натали! — надо мной возвышается креативный директор модного дома.

Я не поднимаю на него взгляда, потому что это физически больно. Из-за яркого освещения глаза снова высохли, специальные капли уже не особо помогают, поэтому я сижу с опущенными веками.

Ваккарелло тоже крайне любопытный персонаж. Провел со мной на этих съемках все 10 дней, как будто у креативного директора модного дома нет другой важной работы. Но в отличие от меня и съемочной группы он эти 10 дней не впахивал, а вальяжно восседал на антикварном кресле 19 века, попивая коктейли и наблюдая за процессом со стороны. Изредка давал указания режиссеру.

— Спасибо, — нехотя отвечаю.

— Ты стала настоящим открытием для меня.

— Угу.

— Устала?

Все-таки поднимаю на него глаза.

— Я умираю.

«Разве не видно?», — добавляет мой внутренний голос.

Ваккарелло с пониманием кивает.

— Хорошо, отдыхай. Не буду больше тебя грузить. Я свяжусь с Леруа по поводу наших дальнейших планов.

Каких еще дальнейших планов, мне хочется спросить, но мужчина уже уходит, оставляя меня сидеть на полу. Через несколько минут подъезжает «Ауди», и при помощи оператора я поднимаюсь на обессиленные ноги, чтобы доковылять до автомобиля.

Антуан не дает мне выходной на следующий день. Его не волнует, что у меня были изнуряющие съемки. Ровно в 9:00 я, как штык, должна быть в офисе: продолжать оттачивать походку по подиуму и умение держаться перед камерой.

— Готье, ко мне в кабинет! — Леруа, словно ураган, врывается в зал хореографии.

Смущенно улыбнувшись преподавателю, я проскальзываю мимо завистливо смотрящих на меня девушек. Я по-прежнему не общаюсь ни с одной из них. Даже не здороваюсь. Они, конечно, уверены, что это потому что я зазналась, но на самом деле мне просто противно общаться с людьми, которые поливают меня грязью за моей же спиной. Впрочем, они и друг друга поливают, но в глаза всегда улыбаются. Мерзость.

— Садись, — Антуан указывает на стул напротив своего стола.

Я послушно опускаюсь.

— «Ив Сен Лоран» очень тобой доволен. «Вог» тоже. Реклама пойдет в августовский номер. По телеку запустят тогда же.

Губы против моей воли растягиваются в довольной улыбке. Антуан же продолжает оставаться предельно серьезным.

— Но это еще не все. Эммануэль теперь хочет тебя на обложку сентябрьского номера, а «Ив Сен Лоран» хочет, чтобы ты приняла участие в их показе на Неделе моды в начале октября.

У меня замирает сердце. Я смотрю на Леруа, хлопая ресницами и потеряв дар речи. Он же тем временем подается чуть вперед, облокачиваясь руками на стол.

— Ты понимаешь, что это значит, Натали? Ты выходишь на совершенно другой уровень. Это уже не реклама чипсов, в которой ты снималась в начале. Это — высокая мода. И ты не имеешь права облажаться, тебе ясно?

Я шумно сглатываю.