Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины

Это, конечно, очень жаль, но все же лучше, чем тот драматический вариант, который мне преподнесла писательница из Америки. Жене просто пришлось соврать. Так получалось красивее и жальче, чем просто: «Мой муж сказал неправду, нет и не было у нас никаких детей».

Только совсем недавно я смогла спокойно и хорошо вспоминать наши разговоры, прогулки — все то доброе, что было во время нашего общения с этим человеком.

И я считаю, что мне безусловно повезло и в том, что не с ним связана моя оставшаяся жизнь.

Больно было. Но боль давно прошла.

1967 год. В чужом пиру похмелье

Пятого июня 1967 года произошло знаменательное событие, последствия которого ощущаются и по сей день. Израиль начал знаменитую войну, которая продлилась всего шесть дней и закончилась полной победой Израиля 10 июня. (Противоборствующие стороны: Египет, Сирия, Иордания, Ирак и Алжир.)

Про Израиль мы знали мало. Туда уезжали евреи — да. Но по-тихому. И вестей оттуда почти не доходило. Рассказывали про достижения медицины и кибуцы, это я помню. Но надо сказать, это меня в то время почти и не интересовало. Я не думала, что когда-нибудь попаду в эту страну, не знала — совершенно, абсолютно, при всех своих немалых гуманитарных знаниях и интересах, об Иерусалиме и обо всем, что связано с «землей обетованной». В этой области знаний имелся огромный пробел, который потом с огромным трудом пришлось восполнять.

Мой любимый учебник «Истории античного мира» Коровкина для пятых классов средней школы, который я неоднократно перечитала вдоль и поперек, испытывая исключительный интерес к античности, не содержал никаких сведений об исторических событиях, связанных с Иудеей в целом и Иерусалиме в частности.

Нас обокрали.

Мы учили про Египет, фараонов, про древнегреческие полисы и мифы, про диктаторов Древнего Рима… Но — почти ни слова о том, почему, собственно, делится летоисчисление на до нашей эры и нашей эры. А ведь эту тему — про летоисчисление — пришлось проходить в самом начале курса истории античности. Нас учили отсчитывать по шкале. Вот тут — видите точку? Это нулевая точка. Влево от нее — от одного до бесконечности, по нарастающей — это до нашей эры. А вправо — наша эра. Вот и все!!!! Ха-ха-ха! А то что точка эта — Рождение Христа, об этом ни гу-гу…

Однако сведения как-то просачивались. А как иначе? Чтобы было иначе, следовало запретить посещение музеев, всю русскую литературу (о мировой не говорю), перестать учить читать.

А кстати, странное несоответствие, которое сейчас успешно устраняют у нас в государстве: с одной стороны, нас усиленно просвещали — честно, на совесть учили, а с другой, — надеялись, что мы как-то благополучно минуем некоторые вопросы и пробелы… Не стоило, наверное, учить… Или — имело смысл не врать, говорить полную правду.

Так вот — сведения просачивались (ко мне, во всяком случае) благодаря регулярному и частому посещению музеев. Я наизусть знала все залы Третьяковки и Пушкинского музея. Я про каждую картину могла рассказать не хуже экскурсовода — столько лет пристального интереса — не шутка. И вот если картина называлась «Явление Христа народу», то — да, меня интересовало все: и кто такой Христос, и почему так прекрасно Его лицо (если Он, как нас учили, — рассадник опиума для народа), и почему народ имеет странные черты лица? Художник русский, а народ изображает — какой? Что за этим кроется?

Если картина называется «Возвращение блудного сына» и автор ее великий Рембрандт, то хочется узнать, кто он — блудный сын?

Ко всем подобным сюжетам полагалась ссылка: «Сюжет создан по Библейской легенде». Хотелось почитать эти легенды — но взять их было негде. Кое-что я все-таки выспрашивала у Стеллы. Про Ветхий Завет узнала достаточно много благодаря своей пытливости. Но все эти знания были отрывочны, бессистемны, беспомощны. Этому всему еще предстояло прорасти.

…Так вот — эта шестидневная война вдруг заставила всех заговорить об Израиле. СССР разорвал дипломатические отношения с этой страной. Евреи в СССР воодушевились победой. Всем захотелось отправиться туда, где ты почувствуешь себя не человеком второго сорта, а полноправным гражданином. Тут же посыпались анекдоты в тему. Не буду их приводить, они до сих пор на слуху.

А почему же я назвала этот фрагмент «В чужом пиру похмелье»?

Пишу о себе. Я была советской девушкой, воспитанной в духе патриотизма, любви к родине. Я верила, что наша страна — замечательная и справедливая. Национальный вопрос — да, есть еще у нас над чем работать. Но негативные моменты — это пережиток. Мы все равны — перед законом, перед государством. Я готова была переждать, перетерпеть некоторые оскорбительные эпизоды. Я готова была приносить пользу Родине. Для того и училась, для того и росла.

Я не знала, что после шестидневной войны Израиля передо мной в моей стране (в моей — повторяю — стране, и буду это повторять, пока жива) закроются очень многие дороги. Просто из-за еврейской фамилии моего отца.

Стихи