Много на себя берёшь, Поттер! (СИ)

Драко хотел выть. Этот укоризненный, внушающий что-то невероятное его душе, взгляд зелёных глаз. Что это? Что за чувство? Когда хочется с досады вырвать свой язык, чтобы он больше никогда не смел произносить… Что это? Это то, что называют стыдом? Это оно? Ничего ужаснее он не испытывал в своей жизни. Когда отца упрятали в Азкабан, Драко думал, что испытывал стыд. Нет! Это совсем другое. Стыд — это сейчас. Стыд — это больно. Так хочется отыграть назад и не сказать того, что сорвалось с губ. Никогда с ним такого не случалось. Диггори этот! Чего он его приплёл, ведь не хотел!

Свежий воздух. Ему так нужно на свежий воздух! Середина июля. В поместье сейчас просто рай. Сад весь в цветах. Тёплое, чистое озеро. А он вынужден задыхаться здесь. Драко не замечал, как пролетало время, пока в его дверь не постучали.

========== Глава 8. Вспышка ==========

Драко поднял глаза и уставился на деревянный резной прямоугольник перед ним. Тихий нерешительный стук раздался снова, и Малфой закрыл глаза, пытаясь собраться с силами. Ему стало казаться, что ещё одну атаку он просто не выдержит. Но вдруг, из коридора послышался мягкий спокойный голос профессора Люпина.

— Драко, если ты не в настроении разговаривать, я зайду в другой раз.

Малфой тут же поднялся и открыл дверь. Внимательный взгляд профессора встретился с холодными серыми глазами.

— Здравствуй, Драко. Не возражаешь, если я войду?

Парень отошёл в сторону, пропуская Люпина в комнату. Римус огляделся, лёгкая ухмылка тронула его губы.

— Ты неплохо устроился. Здесь стало уютно…

— Что вам угодно, профессор? — сдержанно, но немного раздражённо спросил Драко.

Люпин внимательно смотрел юноше в глаза, пока тот не почувствовал неловкость. Драко отвёл взгляд, и тогда профессор произнёс:

— Давай присядем, Драко.

Малфой молча сел на кровать, Римус на стул напротив.

— Тебе может показаться странным то, что я скажу. Но я очень хорошо тебя понимаю.

— Конечно! — иронично хмыкнул Драко.

— Представь себе. Я знаю, каково вдруг остаться одиноким. Тебе кажется, что кругом враги, и ты должен держать оборону. Это очень тяжело.

— Откуда вам знать? — дерзко бросил Драко. — Вы даже со Снейпом как-то умудряетесь общаться.

— Ну! Так было не всегда. А с профессором мы общаемся с большим трудом, — ухмыльнулся Люпин. — Но дело не во мне. Профессор Снейп сам отгораживается от людей. Прямо как ты сейчас.

— А что я, по-вашему, должен делать? — лениво усмехнулся Драко. — Подружиться с гриффиндорцами? С этими занудами, которые вообще ничего не смыслят в великом предназначении магов? Да они, скорее, маглы!

— И что же? Ты предпочитаешь войну? Хочешь остаться в одиночестве? И они вовсе не зануды, насколько я знаю, волшебство для ребят очень важная часть жизни.

— Но не вся жизнь! Они как дети, нелепо пытающиеся самоутвердиться за счёт других…

— Вот тут я с тобой не согласен, — ухмыльнулся Люпин. — Ханна никогда так не поступает. Она всегда стремится поступать правильно…

— Постоянно пытаться кого-то унизить — это правильно?! — вскакивая воскликнул Драко. — Ведёт себя словно… словно возродившийся пророк! Корчит из себя всеведущую!

— Ты вообще о Ханне сейчас говоришь? — с сомнением наблюдал Люпин за хождением Малфоя по комнате. — Она, возможно, бывает импульсивна немного. Но пытаться кого-то унизить? Ханна не из тех, кто добивает упавшего.

— Кто тут упавший? — взвился Драко.

— Я не о тебе, Драко. Я говорю о ней. Ты же, напротив, повёл себя храбро. Я даже восхищён твоим поступком.

Драко как-то моментально успокоился.

— Поверь, все мы ошарашены твоей смелостью и, скажем так, ведём себя исходя из твоего поведения. Ты дерзишь — мы отвечаем, ты кричишь — мы можем крикнуть в ответ. Попытаешься ударить? Тут уж не обессудь. Но Ханна, как буфер между нами и тобой. Мне трудно сказать точно, почему. Возможно, она старательно выполняет указания профессора Дамблдора, как всегда. А может быть, в ней говорит частичка её матери. Её доброта, сострадание, стремление понять каждого, кто попадает в её круг, кто оказался в трудной ситуации.

— Понять… — горько ухмыльнулся Драко, садясь на кровать. — Что она может понять? Ей не приходилось уходить из дома, бросать мать в безвыходной ситуации, тревожиться за отца…

— У неё всё намного хуже, поверь. У неё нет ни отца, ни матери. Она росла в семье, которая её не любила… Ты прав. Ей тебя сложно понять. Но для неё семьёй становится каждый, кто смотрит с ней в одну сторону.

Профессор поднялся и неспеша направился к двери.

— Я не настаиваю, просто советую. Попробуй ты понять её. Тебе станет немного легче.

Он открыл дверь и обернулся.

— Я буду приходить часто, Драко. Не думаю, что тебе ещё захочется поговорить, но знай — у тебя здесь нет врагов. Не будь врагом самому себе.

Профессор вышел и закрыл за собой дверь. Драко лёг на кровать и долго обдумывал слова Люпина. Кажется, это был единственный человек во всей кучке этих придурков, которого Малфой не считал таковым. С первого же дня ему показалось, что профессор ко всему относится спокойно. Даже к нему. Интересно, почему?