Многоэтажка. Повести и рассказы о любви

– Давайте, пожалуй. Я понимаю, что Вы меня спаиваете, и это почему-то приятно. Да и сегодня мне на работу возвращаться не надо, потому можно. Мне очень давно не было так хорошо, – смеялась она и приняла протянутый уже заранее приготовленный мной большой стакан с коктейлем. Конечно, пить, смеяться и одновременно что-то рассказывать очень трудно. Потому она быстро допила свой стакан и продолжила что-то рассказывать о работе.

– Мария, а почему Вы не замужем? – я показал глазами на ее правую кисть.

– Все мужики козлы, – безапелляционно сказала она пьяным голосом. – Они не достойны даже кончика моего ногтя… – и далее понеслась длинная вдохновенная пьяная речь, явно ранее отшлифованная в женских беседах в течении многих лет. Попутно она под столом избавилась от обуви. Потом приподнялась и избавилась от юбки. А спустя некоторое время и от блузки со словом: «Жарко». Теперь она гордо сидела передо мне в одном нижнем белье, поджав ноги по-турецки, и азартно размахивала руками в такт своим словам. Она давно уже скакала в своей речи с предмета на предмет. Говорила о долбаной работе, о пархатых мужиках, о мерзких сволочных вонючих телом и языком бабах, о слюнявых детях, мерзкой жаре летом и ужасном холоде зимой, трубах, котлах, поставщиках тепла, грязных дворах, вечно пьяных дворниках и сантехниках, об одиночестве и бардаке во всем мире…

Я с трудом оторвал ее от стола и отвел в комнату, уложил на диван, расстегнул лифчик, накрыл ноги простыней. На всякий случай поставил в комнате рядом с диваном тазик, – женщина сказала, что редко употребляет алкоголь, и потому могут быть разные неожиданности. Она продолжала уже сидя на диване пропагандировать равенство мужчин и женщин, несла околесицу про какие-то … Словом, я уже не слушал и пошел прибраться на кухне. Пока я мыл посуду и развесил на стульях полотенца, я всё время слышал из комнаты ее голос, что-то доказывающий мне через стену и две двери. Потом она, видимо, добралась до оставленных мной на столе два стакана с коктейлем (для нее и для меня), некоторое время молчала.

Ее появление в дверях кухни было неожиданным. Она держалась за косяк двери и смотрела на меня. Ее явно «штормило», но стена, к которой она прижалась всей спиной, и косяк двери, за который она держалась обеими руками, пока не давали ей упасть. Лифчик явно остался на диване. Я отвел ее в туалет, она сняла сама трусики, посидела на унитазе и потом мне пришлось ее уже голую нести на руках на диван. На диване она размахивала руками, выкрикивала отдельные слова, но голову поднять от подушки уже не могла. А потом начала безудержно хохотать.

Возможно, из нее выходила годами накопившаяся отрицательная энергия, а возможно это просто привычное для нее действие алкоголя, и не надо ничего искать сверхъестественного, – просто пьяная баба. Она заснула неожиданно, уткнувшись щекой в подушку. Я давно уже принял душ и сидел в кресле напротив, смотрел телевизор и наблюдал за тем, чтобы она не испачкала диван и пол, но попыток это сделать не было. Во сне она что-то вскрикивала, иногда размахивала руками и… улыбалась чему-то.

Под бормочущий телевизор, от жары и после плотного обеда я заснул в кресле.

Проснулся, наверно, через пару часов. Стало немного прохладнее. Моя гостья продолжала крепко и уже спокойно спать на диване. Простынь она откинула в сторону и лежала раскинувшись на спине во всей красе своего обнаженного тела, хорошо освещенная солнцем, светящим в окно. От той Марии, мужененавистницы и старой девы, что позвонила сегодня в дверь, не осталось и следа. Просто молодая женщина спала и улыбалась во сне. Волосы растрепались, одна рука закинута за голову, вторая словно придерживает или демонстрирует налитую грушевидную грудь. Небольшой бугорок живота переходит в бритый лобок, ниже видна чуть темная промежность между раскинутыми от жары бедрами, – без намека на волосы. На боках и бедрах нет ни намека на растяжки и целлюлит, но есть какая-то правильность, тренированность. Не исключено, что они вместе с Галиной ходят в спортивную секцию для поддержания тонуса своего тела.

Я тихонько пошел на кухню и стал убирать ее разбросанные по полу под окном вещи. Когда я поднял ее рабочий жилет, то из его кармана выпала связка из двух очень знакомых мне ключей. При ближайшем рассмотрении, а потом и после сравнения это оказались ключи от тех этажа и кровли. Вот так-так!… Значит, ключи были с ней, и она сказала не правду, что оставила их на работе. Я подумал тогда, что ключи у Сашки или Галины, которых сегодня никого нет дома, но учтиво промолчал. Значит она или сделала дубликаты ключей и отдала одну копию Галине, или на днях перед их отъездом забрала у них свой комплект. В любом случае, ключи были у нее с собой. А это значит…

Положив ключи снова в карман, я аккуратно повесил ее вещи на спинку стула и вернулся в комнату. Она смотрела мне прямо в глаза.

– Ты всё понял? – она не спросила, а скорее сказала это утвердительно.

– Что я должен был понять?