Многоликий остров

-- И что в этом плохого? - Вяло поинтересовался я.

-- Нет. Плохого в этом нет ничего. - Ответила девушка. - Есть некоторая неясность. Почему в этом центре подавляющее большинство инвалидов?

-- А почему их должно быть меньше?

-- Я не говорю, что их должно быть меньше. Я хочу сказать, что чем они лучше физически здоровых? В данном, конкретном случае. - Поторопилась добавить Арина.

-- Ну, это совсем не трудно. - Усмехнулся я. - Инвалид привязан к месту. То есть его перемещение в пространстве сильно ограничено. Поэтому он будет больше уделять времени поставленной задаче. А что ему ещё остаётся делать? Человек физически здоровый, имеет куда большую свободу. Причём, во всём. Посмотреть телевизор, почитать книгу, заняться конструктором или просто приготовлением пищи. Пойти в парк, прогуляться по центральным улицам, заглянуть в музей, отправиться на концерт или в театр, в спортзал или клуб по интересам, просто на велосипеде погонять, мяч попинать на поле. Да мало ли чем он может заняться! у него нет ограничений кроме его личных пристрастий.

-- Положим, почитать книгу или посмотреть телевизор может каждый. - Возразила девушка.

-- Увы. - Покачал головой я. - Нет. Слепой не может смотреть телевизор. Да и книгу он читать не может. Ему для этого специальные приборы нужны.

-- Ну, тут ты не прав. Я сама слышала неоднократно, как слепые говорят: "Я вчера смотрел...." Ну и добавляет, что именно он смотрел. И книги им озвучивают.

-- Ерунда. - Усмехнулся я. - Озвучивают чаще всего очень плохо. Читают ужасно, с ошибками, дурацкими интонациями. А главное, озвучивают не то, что хочется послушать, а то, что приказывает начальство. А насчёт слушать и смотреть, скажу так, что сегодня утром смотрел новости. Только это ничего не значит. Слепые слушают. Но если слепой скажет: "Я слушал новости", а сам при этом сидел у телевизора, то выглядеть это будет несколько странно. Не так ли? Если мы слушаем радио, то и говорим: "Я слушал радио". А если мы сидим у телевизора, то срабатывает общепринятое представление, Телевизор не слушают, телевизор смотрят. Ну, как балет смотрят, там танец важен. А вот оперу слушают, там важна музыка.

-- Условности. - Вздохнула Арина.

-- Да нет, не условности. Просто так принято. И зачем нарушать сложившиеся мнение? Смотри телевизор, слушай радио, нюхай цветы. Пардон, обоняй цветы. Просто слепые называют вещи своими именами, хоть и звучит это порой парадоксально.

-- Тогда, исходя из твоей логики, слепых здесь должно быть большинство. А их крайне мало. Я может с десяток насчитала. Не больше. Чем это можешь объяснить?

-- Очень просто. - Немного помрачнел я. - Дело в том, что молодёжь крайне инертна. Нет, даже не так. Безынициативна. Причём, полностью. Я не говорю о всех, я говорю о большинстве. Их так воспитали. Они иждивенцы. Если нас воспитывали в духе: "Ты обычный человек. Тебе никто, ничего не должен. Ты сам обязан за собой смотреть". То современная молодёжь приучена получать. Им вбили в голову, мол, вам все должны, и вы имеете права требовать.

-- почему? - Перебила меня Арина.

-- Что почему? - Сбился с мысли я.

-- Почему им все должны? - Уточнила девушка.

-- Да никто им ничего не должен. Просто их так воспитали. Мол, раз мы, зрячие, не смогли вернуть вам глаза, то мы несём за вас ответственность. Только вот беда в том, что окружающие как раз об этом не в курсе. Они понятия не имеют, что виноваты перед кем-то, и что кому-то что-то должны. Пожилые же, чаще всего, инертны. Они прожили жизнь, и им экстрим даже игровой не нужен. У них вся жизнь - сплошной экстрим. Зачем им ещё игровые переживания? Заманить их различными обещаниями не получится. Им хорошо известно, что зрение им никто не вернёт. Что наука до искусственного глаза ещё не добралась, а то, что имеется, даже не игрушки. Так себе. Попытка утешить, дать понять, мол, мы про вас не забыли. Видите, стараемся, но пока что ничего не выходит. Поэтому здесь их мало. Если вообще нет.

-- Да. Пожилых не встречала.

-- Зато встречала среднего возраста. Не так ли? - Уточнил я.

-- Да. Среднего. Не могу точно сказать от какого возраста до какого. Но где-то в среднем по 30-35 лет.

-- Ошибаешься. - Вздохнул я. - Скорее за сорок. Где нибудь под полтинник. Катя исключение. Я же сказал, что есть и среди молодёжи ребята интересующиеся жизнью. К примеру, знаешь, сколько лет Валентину?

-- Точно не знаю. Но могу предположить с очень большой уверенностью, что не больше тридцати пяти.

-- Хи-хи! - Сказал я, и улыбнулся. - Валентину сорок три. Через пару дней будет сорок четыре.

-- А ты откуда знаешь? - Неподдельно удивилась девушка.

-- Не имей сто рублей, а имей сто друзей. - Ответил я. - А каких инвалидов здесь больше? Опорников?

-- Да. На колясках и на костылях. Но на колясках больше.

-- На костылях передвигаться куда сложнее. Потому колясочников больше.

-- Наверное. Сама я ног не ломала, потому сравнивать не могу.

-- Понятно. Я тоже. Но у меня есть знакомые, и мне есть с чем сравнивать.

-- Что тебе понятно? - Возмутилась Арина. - Мне так вообще ничего не понятно.