Многоточие сборки

свободный фотограф».

Признаться, когда танцуешь на сцене, меньше всего думаешь об окружающих тебя фотографах. Лиц не видно, одни нацеленные на тебя стеклянные глаза фото– и видеокамер.

Я поинтересовалась, выложит ли он ту давнюю серию снимков на своем сайте. Но Владимир Михайлович, вдруг позабыв, что он фотограф и какие идеи лелеял по поводу моего неувядающего образа, вдруг смутился, заметив, что в тот день я танцевала обнаженной, и он не рискнул бы поставить эти снимки в общий доступ.

Вот какие встречи происходят через девятнадцать лет… Учитывая, что старые знакомцы обычно возвращаются в твою жизнь косяками, интересно, кого еще принесет из дальних далей?..

Друзей или врагов?

Жду…

Как я была редактором

Говорят, что редактура – непростое дело, ведь не всякому автору априори можно говорить правду в лицо, иной за эту самую правду и тебя по лицу может. Как у классика «…ейной мордой мне в харю тычет». А мне оно надо?

Тем не менее, время от времени приходится браться и за этот гуж. Правда, мой конек – поэзия. Здесь с клуба «Дерзания» чувствую себя в своей тарелке и могу хоть что-то грамотное сказать. В стихах существуют очень четкие правила, поэтому, если поэт пишет в классической манере, ему можно хотя бы доказать, где и в чем он неправ. С прозой хуже.

Однажды списалась с человеком из игровой тусовки, настоящее имя не знаю, в паспорт не заглядывала. Представился же он как Бьярни из рода Серого волка.

Бьярни заявился ко мне домой в оговоренное время, высокий, под два метра детина с длинными лохмами по плечам и густой черной с проседью бородищей. На плечах гостя красовалась овчинная безрукавка мехом наружу, под безрукавкой – домотканая рубаха, подвязанная веревкой. Запястья стягивали кожаные браслеты, на шее болтался амулет в виде клыка.

В общем, колоритнейшая личность. В моей крохотной комнатке он уселся посреди помещения в кресло, отчего прежде уютное жилище сразу же показалось ненадежным и хрупким.

Водрузив себе на колени плетеную суму, Бьярни извлек пачку листов, исписанных убористым почерком, и огорошил: шедевры в руки не даст, а будет читать их сам. Не очень-то удобный вариант для редактирования.

За день до встречи я уже слышала по телефону образцы Бьярниного творчества, стоически вынесла несколько глагольных рифм, вежливо попросив гостя проглядеть стихи на предмет ентого безобразия, потом отследила пару случаев рифмования однокоренных слов.

Но теперь, после того как я узрела пиита воочию, желание выказать себя знатоком поэзии и особливо критиком и редактором куда-то улетучилось, уступив место покорности и желанию всех любить и прикидываться ветошью всякий раз, когда детина выдаст перл или начнет сбиваться с ритма.

Впрочем, долго продержаться не удалось.

Первая же строка заставила меня проколоться начисто, испортив гостю впечатление от встречи.

«Когда рука лубить устанет тело», – начал он с сильным грузинским акцентом…

– «Смени руку, идиот!» – выпалила я.

В ту же секунду Бьярни вскочил с места и, опрокинув кресло, пулей вылетел из комнаты, чуть не сорвав с петель входную дверь и перепугав кота.

Крылатые редакторы

У писателя Пу Сун-лина в книге «Рассказы Ляо Джая о чудесах» есть рассказ о лисе-оборотне, который являлся весьма хорошим критиком и редактором. Забираясь в сундук хозяина дома, лис портил в нем те рукописи, которые было бы стыдно показывать другим людям.

Поняв эту особенность домашнего оборотня, человек назвал его своим учителем.

Подобные критики, или, если угодно, редакторы, живут в поселке Комарово в Доме отдыха писателей. Обыкновенные крохотные и веселые синички, беспрепятственно проникающие в любые помещения облюбованного литераторами особняка, метят лишь те рукописи, которые кажутся им непригодными ни на что иное, как только лишь быть птичьим сортиром.

Писатели, коим чаще прочих доставалось от крылатых критиков, требовали от администрации Дома отдыха писателей, чтобы та не допускала проникновения пернатых безобразников в помещения. Но что бы ни предпринимали те, птицы неизменно оказывались во всех комнатах и на кухне, скорее всего, за долгие годы общения с фантастами навострившись пролетать сквозь стены и закрытые окна.

Рыцарь

Однажды я почти что вышла замуж без любви. Всегда боялась. Страшилась, что будущий супруг начнет отговаривать меня от сочинительства, решив, что это пустая трата времени. Хотя, говорят, жена-писатель – это оригинально.

Но вот танцовщица… тем более танцовщица с продолжительными гастролями… нет, такого ни один уважающий себя мужик выдержать не способен.

Да тут еще и идеал перед глазами: с детства вижу ЕГО – человека, от одного образа которого дух захватывает. Во сне он то старый, то молодой, то высокий, то низкорослый, то полный, то худенький, словно кто растягивает его вверх и вниз, вправо и влево, старит и молодит, проверяя на прочность, точно драгоценное оружие.

Но я знаю – ОН это. Без дураков. ОН!!!