Моби Дик, или Белый Кит

Между тем среди матросов не видно было никаких признаков волнения. Напротив, они решили, следуя, вероятно, предложению Стилкилта, поддерживать строжайший порядок, до конца повиноваться всем приказам, а затем, когда судно придет в порт, всем сразу покинуть его. Для того же чтобы плавание как можно скорее пришло к концу, они договорились и еще об одном — а именно: не подавать голос в случае, если будут обнаружены киты. Ибо, несмотря на течь и другие опасности, на мачтах «Таун-Хо» все еще от зари до зари стояли дозорные; капитан по-прежнему, как и в тот день, когда они впервые вошли в промысловые воды, горел желанием пуститься в погоню за добычей, а Рэдни в любой момент был готов променять свою койку на вельбот и, несмотря на собственную свернутую челюсть, помериться силами с убийственной челюстью кита и загнать ему в глотку кляп смерти.

Но хотя Стилкилт убедил матросов не выходить за рамки покорности, он до конца плавания никому не говорил о своем собственном плане мести человеку, который нанес ему удар в самую глубину сердца. Он был в вахте старшего помощника Рэдни, а этот безумец, точно спеша навстречу своей погибели, несмотря на откровенное предостережение капитана после происшествия у бизань-мачты, настоял на том, что будет снова возглавлять по ночам свою вахту. На этом-то, а также и на некоторых других обстоятельствах и зиждился тщательно продуманный Стилкилтом план мести.

По ночам Рэдни обычно усаживался на планшир шканцев, что не подобало бы делать бывалому моряку, и сидел, облокотившись о шлюпку, которая висела за бортом. В этой позе, как было хорошо известно, он мог иногда и задремать. Расстояние между шлюпкой и бортом корабля было значительным, а внизу шумело море. Стилкилт тщательно рассчитал время; его очередь стоять у руля приходилась с двух часов на третье утро после того дня, когда его предали. А покуда, всякий раз как во время вахты у него выдавалась свободная минута, он сразу принимался что-то старательно плести.

— Что это ты там делаешь? — спросил его кто-то.

— А как ты думаешь? На что это похоже?

— На шнурок для сумки, только, сдается мне, он какой-то странный.

— Да, странноват, — отвечал Стилкилт, вытянув руку со шнурком перед собой, — но думаю, подойдет. Знаешь, друг, у меня кончается бечевка, нет ли у тебя немного?

Но в кубрике бечевки не было.

— Надо будет пойти попросить у старика Рэда, — и Стилкилт поднялся с места.

— Ты что, хочешь у (него) одолжаться?! — воскликнул матрос.

— А почему бы и нет? Думаешь, он не захочет оказать мне услугу? Ведь в конце концов это ему же пойдет на пользу, друг! — И, подойдя к первому помощнику, он спокойно посмотрел на него и попросил бечевки, чтобы починить свою койку. Просьба его была исполнена, но ни бечевки, ни шнура никто после этого не видел; а на следующую ночь, когда Стилкилт сворачивал свой бушлат, чтобы положить его вместо подушки в головах, из кармана выкатилось небольшое железное ядро в плотно прилегающей сетке. Через двадцать четыре часа он должен был стать у штурвала — вблизи от человека, который не раз дремал над могилой, всегда зияющей под боком у моряка, — тогда должно было наступить роковое мгновение; и перед нетерпеливым внутренним взором Стилкилта Рэдни уже лежал недвижным и окоченевшим трупом, с зияющей раной во лбу.

Но, джентльмены, от исполнения задуманного им кровавого дела будущего преступника спас глупец. И все же, хотя и не став мстителем, Стилкилт был полностью отомщен. Ибо по таинственному решению судьбы само небо, казалось, взяло на себя исполнение ужасного дела, которое он задумал.

На рассвете второго дня, когда солнце еще не взошло и команда мыла палубу, какой-то дуралей матрос с Тенерифа, который вышел на руслень зачерпнуть воды, неожиданно закричал:

— Кит! Кит!

Боже, какой кит! Это был Моби Дик.

— Моби Дик! — вскричал дон Себастьян. — Святой Доминик!.. Сэр мореход, разве у китов бывают имена? Кого вы называете Моби Диком?

— Это знаменитое, белоснежное, бессмертное и смертоносное чудовище, дон, но о нем слишком долго рассказывать…

— Расскажите! Расскажите! — закричали молодые испанцы, столпившиеся вокруг меня.

— Нет, сеньоры! Сеньоры, это невозможно! Я не могу сейчас углубляться в эту историю. Дайте мне подышать свежим воздухом, господа.

— Чичи! Чичи! — воскликнул дон Педро. — Наш доблестный друг ослабел. Наполните его пустой стакан!