Мочить в сатире

Но возникает вопрос: помогает ли нам эта система в оценке литературных произведений? Поддается ли настоящий шедевр распятию на кресте этого чертежа? Вот «Гамлет», например. Мне не надо рисовать новую линию, потому что в «Гамлете» ситуация такая же, как в «Золушке», меняется только пол персонажей.

Его отец недавно умер. А мать быстро вышла замуж за его дядю, подонка. Так что Гамлет в таком же положении, как Золушка, и тут к нему приходит его друг и заявляет: «Слушай, на крепостной стене нарисовался один субъект, может, тебе стоит с ним потолковать. Это твой папа». И Гамлет беседует с этим призраком, довольно-таки материальным. Дух говорит ему: «Меня прикончили, ты должен за меня отомстить, это сделал твой дядя».

Удача это для Гамлета или неудача? Мы до сих пор не знаем, действительно ли этот призрак был отцом Гамлета. Если вы когда-нибудь крутили столы, вам должно быть известно, что вокруг летает много злых духов, которые охотно наврут вам с три короба.

Так что мы не знаем, явился ли Гамлету его отец, и не знаем, хорошо все это для него или плохо. И Гамлет тоже сомневается. Но говорит: я могу проверить. Найму актеров, пусть они представят на сцене такой же способ убийства, какой использовал дядя, и посмотрим, как он отреагирует. Но дядя не сходит с катушек, не начинает бормотать: «Это сделал я». Затея, в общем, не сработала. Гамлету ни хорошо ни плохо. Потом он разговаривает с матерью, в это время шевелится портьера, он говорит себе: «Надоела эта чертова нерешительность!» Тык шпагой через портьеру, и кто оттуда вываливается? Болтун Полоний. Дурак, которого Шекспиру совсем не жалко.

Между прочим, неумные люди считают, что советы Полония сыну должны повторять своим детям все родители, а между тем это глупейшие советы, какие только можно дать, и уже сам Шекспир над ними потешался.

«В долг не бери и не давай взаймы». Но что такое жизнь, как не бесконечное взятие и одалживание, переход чего-то из рук в руки?

«Но главное: будь верен сам себе». То есть будь эгоцентриком!

Гамлета не арестовали. Он ведь принц. Так что он продолжает ходить туда-сюда, в конце концов ввязывается в дуэль, и его убивают. Куда он отправился, в рай или в ад? Большая разница, согласитесь. Золушка или кафкианский таракан? Я не думаю, что Шекспир верил в рай и ад больше, чем я. Итак, мы по-прежнему не знаем, хорошо Гамлету или плохо.

Я только что продемонстрировал вам, что Шекспир — такой же никудышный рассказчик, как последний индеец арапахо.

И все же мы не зря считаем «Гамлета» шедевром: дело в том, что Шекспир сказал нам правду, а люди очень редко нам ее говорят, когда изображают эти взлеты и падения [показывает на доску

]. Правда вот в чем: нам так мало известно о жизни, что мы не можем по-настоящему знать, что хорошо для нас, а что плохо.

И если я, боже упаси, вдруг умру, я бы хотел попасть на небо, чтобы спросить кого-нибудь из тамошнего начальства: «Слушай, друг, что все-таки было для нас хорошо, а что плохо, а?»

Перевод Леонида Мотылева.