Мода на русское

В 1992 году вышел дебютный роман Виктора Пелевина «Омон Ра», который мгновенно превратился в читательский раритет. Впоследствии вышли еще три его книги, ставшие ключевыми для понимания российской действительности 90-х: «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation П». Сам же писатель благополучно уехал на ПМЖ в Германию, откуда, правда, в скором времени вернулся.

За выдающийся вклад в развитие литературы и искусства 7 июня 1995 года Алле Борисовне Пугачевой была вручена Государственная премия России. На пресс-конференции Пугачева впервые сказала фразу, которую не устает повторять до сих пор: «Устала Алла». В том же году звезда купила себе апартаменты на побережье Майами.

Забавное было время – время приспосабливаться. Мы – к загранице, заграница – к нам. Там, разумеется, никто не рассчитывал, что наших приедет так много. В начале 1990-х в Иерусалиме не было почти ни одной вывески на русском языке. Единственный магазин для бывших советских граждан «Еврейские штучки» торговал ностальгией. Советские фильмы, книги, пластинки. Еще там чинили радиоаппаратуру со штампом «Сделано в СССР». В то время на постоянное место жительства вывозили всю свою прошлую жизнь. И новая жизнь для каждого новоприбывшего, разумеется, казалась фантастическим раем.

Согласно данным МВД и Госкомстата, после развала СССР из России 1990-х каждый год уезжало примерно 80 тысяч человек. Третья и самая мощная волна эмиграции накрыла окружающий мир, как цунами. Сказать, что нам там были не рады, – это ничего не сказать. В мире, где человек человеку – волк, каждому эмигранту с кулаками приходилось доказывать, что он имеет право на существование в западном «раю».

К 1993 году в Соединенные Штаты потянулась первая обеспеченная интеллигенция: врачи, владельцы частных школ, приличные бизнесмены. Кто-то открыл стоматологический кабинет, получил лицензию, кто-то стал торговать мебелью. Но вот характерная черта: люди, которые приезжали туда жить постоянно, сразу пытались получить то, чего они здесь были лишены.

О размахе русского человека очень долго спорили также в Швейцарии. Спрос на драгоценные наручные часы стоимостью 25 тысяч долларов и выше начал расти именно в 1990-е, притом что сами европейцы уже давно не покупали ничего дороже китайских подделок.

Пока наши обживались на Западе, на Востоке созрела поистине революционная ситуация. В 1991 году Россия и Турция заключили договор о благоприятной визовой обстановке для граждан обеих стран. Что поразительно, туристические цены в Крыму и Краснодарском крае от этого ниже не стали. На фоне средиземноморского рая они и вовсе казались заоблачным свинством. Кто не смог заработать на дорогой Запад, гурьбой ринулись на дешевый Восток. Эти люди также любили Высоцкого, но хором исполняли совсем другой репертуар:

Я вчера закончил ковку,

Я три плана залудилИ в загранкомандировкуОт завода угодил…

На гостеприимном Востоке почти мгновенно научились отличать российского человека от прочей серой туристической массы.

Как говорил персонаж Анатолия Папанова: «На халяву пьют и трезвенники, и язвенники». В том же 1991 году из Турции прозвучали волшебные слова – all inclusive. Все включено, от фруктов до алкоголя, – страшный соблазн. Особая система обслуживания была придумана специально для привлечения наших туристов, падких на всевозможную халяву, – система, отпугнувшая от восточных прелестей почти весь цивилизованный мир.

В тот момент, когда русские туристы впервые поехали за границу, они превратились в страшный бич для туристов из Германии, Англии, Франции. Крупные европейские туристические компании, которые могли диктовать условия гостиницам, очень часто требовали: «Мы хотим, чтобы русских там было не больше 10 %». Наивные капиталисты, они не понимали, что именно эти 10 % превратят любой отдых в незабываемый праздник.

После введения принципа all inclusive гостиницы привлекли огромную аудиторию из бывшего СССР. Но при этом организаторы сказочного отдыха не учли как минимум два важных фактора: первый – широта русской души, потому что если за все уже заплачено, то надо всех угостить. Второй фактор – почти как первый, только более анекдотичный: «Ты вагон яблок съешь? – Съем. А что не съем, то понадкусываю».