Модный враг церкви

Но перед чем остановился бы всякий церковный проповедник, перед тем спирит не встречает даже малейших затруднений. Мусульманину объяснили, что спиритизм не хочет вытеснять никаких старых вер, что «в одной и той же гостиной у всякого гостя свои манеры, и против тех из этих манер, которые не посягают на общее спокойствие всех гостей, новое мышление воспрещает всякое раздражение. Спиритски верить и мыслить можно, оставаясь в своей гостиной с теми манерами, с какими в нее введен», то есть можно оставаться измаильтянином, иудеем, эллином и самарянином, и в то же время быть по мысли и по вере спиритом.

— О! — воскликнул энтузиаст-мусульманин, — теперь я верю, что есть вера, в которой соединятся народы! — И он сам с тех пор неисправимый спирит.

Что же может сделать стеснение свободы совести против людей, которые так оригинально поставили у себя вопрос о свободе?..

* * *

Так не «стологадания» и не одного смеха достойные медиумские шарлатанства, а вот какие деяния происходят в большей и наилучшей части современного нам спиритизма! Когда в Петербурге и во многих местах России свирепствовал страшный умственный недуг, названный нигилизмом, нередко случалось видеть мужчин и дам, которые, беседуя с отчаяннейшим нигилистом, восклицали: «Да где эти нигилисты? Скажите, пожалуйста: в книгах читаешь: „Нигилисты, нигилисты“, а хоть бы тебе одного пришлость увидеть в жизни!» То же самое нынче идет со спиритами. Дети обыкновенно думают, что разбойник непременно должен быть в плаще и широкополой шляпе с страусовыми перьями, и без плаща и без перьев им разбойник уже не в разбойника. Век детства у большинства людей часто не проходит до смерти, и как они в детстве высматривали разбойника в перьях, так потом выглядывают нигилиста только в растрепанном нечесе, а спирита хотят видеть тоже каким-то декорированным и необщежительным. Им все мерещутся «отлички, мундиры, выпушки, петлички», и они все накидываются на нечес или в новом случае на стологадателей, вовсе не замечая истого нигилизма если не в сынах света, то в людях света, а еще тем менее узнавая всюду расползающихся спиритов, которые строят богадельни, подбирают брошенных детей, заводят христианские школы и сами заботятся о преподавании в них закона Божия, ведут дружбу с духовенством и иерархами церкви, строят храмы и распинаются за православие на юге и северо-западе России; дают тон и направление многим делам и целым отраслям управления и везде и повсеместно пристяжают новых и новых прозелитов, верующих в независимую нравственность, в гостиную роль нашу на земле, в бесконечный путь наш до полного усовершенствования во множественном существовании, в необходимость неустанных забот об этом совершенстве и в законность полнейшей терпимости к манерам (обрядам) всех гостей, сведенных с нами на короткое время земной жизни в общую гостиную.

Учение это идет и, действительно, что день — увлекает более и более прозелитов, что и весьма понятно при повсеместно во всем мире господствующем стремлении к возвышению и освобождению личности человека от всего, что кажется для него мало-мальски несправедливым и стеснительным.