Мое имя Офелия

– Плевать мне на его честолюбие! Мне не нужно его разрешение; я не буду ему угождать! – закричала я, впадая в отчаяние и совсем запутавшись.

– Так выходи за меня и навсегда избавься от него! – быстро ответил Гамлет, как будто нанося победный удар во время соревнований по фехтованию.

Я выскочила из беседки и схватила свой плащ, будто собралась убежать. Гамлет последовал за мной на коленях, и стоял, весь освещенный солнцем. Его туника была распахнута у ворота, а рукава закатаны до локтей. Черные волосы растрепаны, шапка и башмаки из грубой кожи лежали на земле рядом. Принц улыбался, его синие глаза сверкали, и я ослабела от любви к нему. Я знала, что сделаю все, о чем он попросит.

– Выходи за меня, Офелия, – произнес он, и взял меня за руки, которыми я сжимала свой плащ.

Я ахнула, потому что Гамлет прочел мои мысли.

– Я клянусь тебе, что мое честолюбие метит не выше твоего сердца, – с чувством произнес принц. Его макушка была на уровне моей груди, и я боролась с желанием запустить пальцы в его волосы. – Если бы ты была рядом со мной, я бы предпочел этот трон из травы позолоченному трону Дании.

Я широко раскрыла глаза, услышав, что Гамлет отказывается от всех притязаний на трон, незаконно захваченный Клавдием.

– Я верю, что ты говоришь серьезно, – медленно произнесла я. – Ты не обманешь меня, любимый?

– Клянусь небом, хотя теперь я должен получить за это отпущение грехов! Поэтому пойдем со мной, и вместе избавимся от своих грехов.

Я позволила ему взять себя за руку. Он повел меня к своему коню и посадил в седло. Сам сел позади меня, и конь с двойным грузом легко понес нас в лес без тропинок, словно знал место назначения. Листья легонько гладили нас на скаку, а птицы летели впереди нас и звали вперед своими криками. Деревья сначала росли прямо, но потом сплетались ветвями в вышине и образовывали арки, подобны сводам какой-то огромной церкви, их витражи из зеленых листьев пронизывал золотой солнечный свет. Мы не разговаривали, но дышали, как один человек.

Мы подъехали к ветхому каменному домику, где встречались прежде. Там нас ждал какой-то человек в коричневом плаще с капюшоном. Это был деревенский священник, которого привел сюда Горацио по просьбе Гамлета, сказав, что его ждет бедный умирающий.

– Это я, – сказал Гамлет, – тот человек, который умрет, если эта дама меня отвергнет.

Затем Гамлет дал указания священнику, взял Библию и показал ему, какие стихи читать.

– Мы возьмем Песнь Соломона, гимн любви, – сказал Гамлет. Потом, повернувшись ко мне, прибавил: – Сомневаюсь, что образование, полученное девицами, позволяет читать этот текст.

Священник взял у Гамлета Библию и стал просматривать отрывок, поглаживая бороду. Потом он долго откашливался прежде, чем заговорить. Мне пришла в голову мысль, что его следует полечить горячим горчичным пластырем, но я прогнала ее прочь, момент был слишком торжественный.

– Эта книга, действительно, очень подходит для данного события, – начал священник, – ибо она символизирует заключение брака самого Христа с Церковью, которая обещает хранить верность своему Господу.

Гамлет перебил его нетерпеливым взмахом руки.

– Воздержитесь от проповеди, добрый отец. Скорее обвенчайте нас, и Господь вас наградит. – Горацио зазвенел монетами в своем кошельке, и священник чуть было не уронил Библию, торопясь повиноваться. Он начал играть свою роль с пылом человека, который в восторге от возможности втайне обвенчать влюбленных. Если он и подозревал, что перед ним стоит принц Дании, то ничем не показал этого.

– «Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей», – читал он. «Как эти стихи подходят для сцены в лесу!» – подумала я. – «Друг мой похож на серну или на молодого оленя. Вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам!» – «Это Гамлет, мой страстный любовник», – думала я. Священник взял книгу в одну руку, а другой показал на лес вокруг нас, словно призывая эту серну, которая, без сомнения, была каким-то чудесным созданием, чудом, достойным любовной новеллы. Мой восторг в тот момент достиг такой силы, что мне пришлось закрыть глаза, чтобы сдержать слезы радости.

– «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки его лучше вина», – нараспев читал священник, когда Гамлет очень нежно поцеловал меня. Хотя мы стояли в лесу Дании, но в нем чувствовалось подобное легкому бризу дуновение воображаемых ароматов далеких библейских стран: мирта и алоэ, хны и корицы. Но прикосновение Гамлета заставило меня поверить, что я не сплю.

– Да, теперь я выйду замуж, – прошептала я, признаваясь в этом самой себе перед тем, как дать согласие Гамлету.

– «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему. Положи меня, как печать на сердце твое, ибо крепка, как смерть, любовь». – Этими словами священная печать скрепила нашу страсть. Гамлет доказал истинность своей любви ко мне. Он крепко держал мою руку у своей груди, а мое сердце билось с непривычной радостью.